«В пароходном сообщении с гаванями Колумбии и Венесуэлы участвует Вест-Индский отдел Гамбурго-Американской линии. Ее пароходы заходят в Ла-Гваира, Пуэрто-о-Кабельо и Колон. Большие пассажирские пароходы французских компаний поддерживают сообщение между этими гаванями и еще заходят в Бордо, Гавр и Марсель.
На обратном пути из Плимута в гавани Колумбии заходят почтовые и грузовые пароходы английской компании из Ливерпуля и голландские быстроходные пароходы.
Французские пароходы делают этот курс в 15 дней, а гамбургские ходят только товарные, принимают пассажиров третьего класса и рейс от Гамбурга в Ла-Гваира проходят в 23 дня.
Британская компания проходит рейс в 14 дней. В Барбадосе она пересаживает пассажиров и перегружает почту на маленькие пароходы, которые ходят только раз в месяц. Лишь один «Золотой Василек» проходит свой рейс в 17 дней, заходит во все названные порты и даже на «Острова по ветру» и «Острова под ветром» и принимает на борт пассажиров из всех гаваней.
Капитан «Золотого Василька»
Пауль Курц».
Маленькая Надя уже хорошо читала даже и мелкий шрифт в книге, но прочесть без мамы крупные печатные буквы Павкиного приказа она не могла. Она только удивлялась, как это Павка, от которого отказались многие учителя, знает такие красивые и такие непонятные слова. И, конечно, после этого приказа Надя не сомневалась в Павкиных талантах и не спрашивала, почему Павка так безошибочно выкидывает на вышке свои флаги.
Между тем Томми стала главным лицом на корабле. В первый же день она вскочила Гемке на плечо и ударила его лапкой по щеке, когда тот стал бить Маню. Обезьянка не любила ссор. И дети понемногу отвыкали дразниться и обижать друг друга. Томми быстро научилась вместо ленивого Фильки отбивать склянки, лазила на самые высокие мачты и, как матрос, мела палубу маленькой метлой. Любила она поливать палубу водой из шланга и при этом отнимала у Фильки его калоши. Тогда Маня решилась снять с одной из кукол крошечные калошки с маркой «Богатырь».
А в тихой зеленой комнате по-прежнему жили нарядные куклы. И, как прежде, бойки смахивали с них пыль, и по субботам приходил парикмахер, и, как прежде, дети к этим куклам никогда не прикасались. Вечером, возвращаясь домой, они тихонько пробирались возле стен и старались незаметно войти в свои комнаты и юркнуть в постель. Никто в доме не интересовался, как спят, что едят и как вообще живут эти дети. Они таскали из парников кольраби и огурцы, выпрашивали у повара куски, но обедать домой не приходили. Прислуга в доме объедалась и толстела, а дети тянулись и худели.
