Слова валлийца мне не очень понравились, но предлагал он весьма в обтекаемых выражениях, поэтому я просто ответил, что Марина моя невеста еще из старого мира. После этого Гаррет даже демонстративно поднял руки, миролюбивым жестом обратив их ладонями ко мне. Но искренних эмоций от него уже не ощущалось и допив пиво, он суетливо заторопился к своим.
Я к своей кружке практически не притронулся – лишь попробовав. Пойло действительно было отвратным – напоминая разбавленное и выдохшееся пиво изначально плохого качества. Откуда я знаю, какое на вкус разбавленное и выдохшееся пиво изначально плохого качества? Студентом был, причем небогатым и совсем недавно – не успел забыть еще ничего.
Обернувшись от хлопнувшей двери, за которой – выходя в свободное патрулирование, скрылась команда вольных охотников, я задумчиво подул на пену. Пока разговаривал с Гарретом, народа в трактире прибавилось – подтянулось еще несколько серьезных компаний – схожих по виду с черными охотниками, но не столь внушительно и однообразно выглядящих. Группа ремесленников с коричневыми от въевшейся грязи лицами, расположившаяся за самым длинным столом уже серьезно накидалась и их голоса, шутки и хриплый каркающий смех разносились все громче.
В тот момент, когда гомон в зале затих – как отрезанный, я чертыхнулся мысленно. И уже понимая, что увижу, обернулся. Наблюдая, как спускается по лестнице Марина, только головой покачал - платье на ней было не свое, Анны – собственное видимо постирала. По-летнему зеленая ткань откровенно обтягивала гибкое тело девушки, оголяя ноги до середины бедер. При этом Марина спускалась неторопливо, всем своим видом демонстрируя неприступность и внутренне спокойствие – вот только не знаю, сработает ли это сейчас – подумал я, и чертыхнулся в адрес недогадливой девушки еще раз.
За появившейся в зале красавицей наблюдал не только я – практически все посетители то и дело бросали на нее оценивающие взгляды. Во взгляде же парочки местных шаболд – одна из которых уже сидела голая по пояс, раскинув лопухами грудь – на одной из которых лежала немытая ладонь цеховика, и вовсе читалась неприкрытая ненависть.
- Марина, - укоризненно произнес я, когда спутница, в постепенно становящимся громче гомоне прошествовала через зал и села напротив.
- Да? – вопросительно приподняла она бровь.
- Я же просил тебя посмотреть за Аней.
- Что за ней смотреть – она в глубокой коме, - пожала плечами Марина, словно озвучивая очевидное.
