– Восстановление Византии. Умиротворение схизматиков. Уменьшение роли централизованных правительств. Независимость колоний и формирование современных городов. Вам не мешали?
– Пробовали. Умылись.
– Полагаю, инквизиция и иезуиты?… – вспомнилась история отряда Аквавивы.
– Верно. Но мы переиграли их. В любом случае, дело не в них. Некоторые из наших пошли вразнос…
– Здесь. В Матреге. Зачем?
– Ублюдкам надоела сытая жизнь. Они решили устроить эксперимент. Обожраться так, чтоб хари треснули. Козлы решили организовать государство. Как в давние времена.
– Что-что? – вот чего я не ждал. – Погоди, мы говорили об убийствах…
– Комиссар уходит в отставку. Гонфалоньер будет следующим. Долго ли продержится дукс? А верные люди уже ждут, чтобы сменить их. Они и не знают ничего, скорее всего, но готовы исполнять приказы тех, кто платит. Если у тебя есть века, ты накопишь, чем заплатить. Всё – из-за череды убийств. Достаточно спустить с поводка прессу.
– Но зачем им это?
– Матрега очень удачно расположена. Она богата и контролирует водные пути. Отсюда удобно вести наступление. Ты можешь себе представить, сколько борьбы внутри и вокруг страны, ведущей захватническую войну, особенно если режим тоталитарен? Как выглядит настоящая тирания?
– Нет… – я закурил. Сказал тихо. – А теперь ответь мне на два вопроса. Во-первых, отчего ты мне это рассказываешь?
– Я против. Была и есть. Меня устраивает нынешнее положение. И кроме того… Можно быть немножко чудовищем. Кто без греха, пусть бросит камень. Можно. Но это не повод перестать быть человеком.
– Хорошо, на секунду отставим первый вопрос. Второй: ты показала, что убийства – необязательная часть, достаточно общественных процессов, даже кровь не нужна. Однако я видел, как тебе подобные убивают. Как выглядят при этом. Разрешишь противоречие?
– Слабые и молодые, – улыбнулась она. – Почти животные. Им разрешили – и они довольны. Грубый, неэффективный способ питаться. Важны те, кто командуют. Им нет нужды маньячить на улице. Я не знаю, где они и кто. Выступила против – и осталась без информации.
– Хорошо. Тогда возвращаемся к первому. Я-то тебе зачем?
– Ты можешь убивать, – просто ответила она. – Помнишь? Чужие и свои. Как бы я ни ненавидела тех, кто это задумал, они близки мне. Физически я не могу их прикончить. Ослабить, набить морду – сколько угодно. Не убить. Ты, в свою очередь, завладел одной из иезуитских реликвий. Думаю, последней, потому что план был – перебить оставшихся охотников и уничтожить их оружие перед тем, как начинать. Ты можешь чувствовать. И убивать. Но тебе не угнаться за моими братьями и сестрами. Я – другое дело.
