…Кто-то действительно так поступил – в пустующей комнатёнке на техническом этаже ветшающего офисного здания. По всем правилам, с импровизированным ложем выше уровня окна в глубине комнаты – чтобы не так заметно было снаружи.
Не знаю, насколько дедукцию можно было считать победой.
На этот раз мы сразу установили личность погибшего. Мы выявили важную часть почерка убийцы, о которой не знали.
Только к разгадке это нас не приблизило.
А наутро на нас посыпались трупы. Убийца, похоже, вошел во вкус.
«Посмотри на законника, бьющего не того парня», – настойчиво призывало радио. Мы с лейтенантом Сергеевым затравленно пили кофе, стоя у электромобиля. Светало.
Шеф выругался и пнул колесо. Я его понимал.
– Легче?
– Шесть, – мимо проехал мусоровоз, заглушив несколько слов, – трупов за двадцать часов! Мне не легче, мне, – фабричный гудок, – за… – и ещё один, – …сь!
– Разделяю.
Хотелось спать. Хотелось лечь и умереть.
– На комиссара, говорят, начали катить баллон. Да и пресса лезет куда не надо… С подачи отдельных штабных. Дескать, нужно, – снова гудок, но уже корабельный, – объявить, чтобы опасались наблюдателей. Идиоты.
– Полные. Они что, не понимают? Люди начнут шарахаться от собственной тени, мы утонем в ложных вызовах, толпа линчует пару сталкеров-неудачников или тех, кого за них примут, и мы точно никого не поймаем. Вот маньяку раздолье будет в бардаке!
– Или маньякам. Сам знаешь, хронометражик не всюду сходится. Боюсь, всё они понимают, сволочи. Не хуже нашего.
Раздался зуммер рации.
– ноль четыре-двадцать семь, приём, – проговорил я в микрофон.
– Центральная. ноль четыре-двадцать семь, свободны, ноль четыре-пятнадцать сменяет вас. Как поняли, прием?
– ноль четыре-двадцать семь. Отлично поняли. Спокойного дня, Центральная. Отбой.
– Ваши слова – Богу в уши. Отбой.
– Наконец-то, – выдохнул я. – Спать охота – сил нет.
Сергеев посмотрел на меня с естественно-научным интересом.
– Сможешь заснуть?
– Ещё как.
– А я вряд ли… В церковь, может, зайду, успокоюсь.
Он странный, Сергеев, из тех немногих, кто еще посещает храмы. Я, как и большинство, верю: что-то есть, не бывает атеистов в окопах под огнём, но что именно… Не ко мне вопрос.
Сергеев – он верит иначе. Не только потому что по-настоящему. Ему нужно зримое воплощение его веры. Молитвы, храмы… Может, в этом и есть что-то.
– Бери тачку. Выгрузи только меня у дома.
…Спустя двадцать минут я уже поднимался в свою квартирку. На лестничной клетке меня встретила кузина Мариетта. Услышала шаги и проснулась. Или еще не ложилась.
