– Бедный дядюшка, ты совсем коп. Сними фуражку хоть дома.
– Детективам не положено фуражек.
– Да ну тебя. Не беспокойся. И не буду тебя задерживать. Она симпатичная? Извини, я же не хотела тебя тормозить. В общем, желаю не выспаться, – улыбнулась она.
Я ухмыльнулся в ответ.
Не выспаться можно по-разному. Можно не спать одному, мучаясь подступающим похмельем и мыслями о том, как служба умудрилась подменить жизнь. Можно – вместе, не давая выспаться случайно подвернувшейся симпатичной знакомой.
А еще можно разделить недосып со свидетелями и подозреваемыми. «Вот теперь – слайды», – как говаривал сотрудник Синьории из анекдота.
Ответы и вопросы, тени и углы.
– Ваш муж занимался политической деятельностью?
– Ваша супруга когда-либо плавала с аквалангом?
– Ваш брат упоминал…
– Знакомый…
– Сестра…
Слова сливаются в одно, не имеющее звука и значения. Связь цепляется за связь.
– Она всегда ходила к зеленщику в это время?
– Он бегал каждый день по утрам?
– Он возвращался в офис?…
Усталые лица. Безразличные лица. Скорбящие. Негодующие – их потревожили в час, когда все собираются у телевизоров.
Старые, много повидавшие стены семейных кварталов, покрытые невзрачной штукатуркой и вычурной лепниной. Блестящий керамогранит делового квартала и университетского городка.
Информация – потоком. Существенная и несущественная. Никогда не знаешь, где какая.
– Она была родом из Константинополя.
– Он учился на управляющего.
Он, она, они… И всегда – прошедшее время.
Прошедшее время. Оно стоит колом в горле, и от него пусто в груди.
Было почти три ночи.
Небо плакало холодным дождём, а я нашел приют за столиком в баре Агнессы. Маленькая круглая стойка и с десяток столиков ютились под круглым навесом, рядом помещалась зимняя пристройка из стекла и брезента.
Бар располагался на моле, откуда открывался прекрасный вид на стоянку яхт и белоснежный стадион недавней постройки. Было рукой подать до стеклянной башни Управления полиции, и потому жизнь кипела здесь круглые сутки.
Днём и ночью можно было встретить здесь как минимум пару-тройку полицейских. Ненормированный день, что уж тут говорить! Пусть тут и не пахло роскошью, место было правильным.
До весны баром владел сумрачный грек-старик, с ворчанием отпускавший служителям закона в долг и помнивший по имени каждого из нас. Здесь справляли повышения и провожали в отставку, праздновали раскрытия и поминали.
Агнесса, маленькая, бойкая штучка лет тридцати, выкупила заведение в начале весны. Народ поначалу волновался – вдруг новая метла заметёт по-новому?
