– Да, место удачное, не ошиблась девчонка, все как на ладони, и нас не видно. Но мы переберемся во-о-он туда.
– Зачем? – непонимающе глянул на него Колька.
– Затем. – Герман повертел головой. – В таких вопросах никогда никому не верь.
– И тебе? – Колька хотел смягчить тон, но получилось это плохо.
– Ох уж мне этот юношеский максимализм, – вздохнул оперативник. – Все-таки понравилась девочка? Это нормально. Но пойми ты, друг мой Колька, что она не с нами. Да она даже не человек в полном смысле слова. Девушка эта – нечто другое, побочная ветвь эволюции. Физиологически – она человек, а вот душа ее… Это такие потемки. Ладно, пройдет время – сам поймешь. Если успеешь.
Герман облюбовал место под огромных размеров елкой, плюхнулся на сухие иголки и зевнул.
– Ну вот и все, теперь – ждем. И запомни свою главную задачу – вывести из-под удара парня. Обо мне забудь, не надо меня страховать, не надо смотреть, как там у меня что. Твоя задача – освободить бедолагу. Сторожить его будут, но крепко подозреваю, что не слишком-то и серьезно, потому как он под чарами, так что основной проблемой является не только отбить нашу цель у врага, сколько увести ее оттуда сюда. Как бы наш жертвенный барашек еще и сопротивляться не начал.
– А если я его? – Колька изобразил что-то вроде удара.
– Эффективно и рационально, – согласился Герман. – Что-то такое я и хотел тебе предложить. Стало быть, оглоушь – и в лес, а там по ситуации. Если наша возьмет – дело в шляпе. Если увидишь, что меня на куски начали рвать – линяй в темноту, авось повезет и сможешь к людям выйти. Еще раз – меня выручать не лезь. И мне не поможешь, и сам пропадешь. Но как только утащишь его с поляны – сразу тихарись, и все, нет тебя тут. Никак себя не обнаруживаешь, сидишь как мышка.
Лежали на иголках они еще долго, часа полтора. Озябли преизрядно, да еще и голод начал донимать, толком-то поесть не успели.
Впрочем, когда между деревьев мелькнули огни факелов и на поляну шагнули первые простоволосые женщины в белых, длинных, аж до пят льняных рубахах, то холод и голод отступили.
Первой шла исключительной красоты женщина, в лице которой, несмотря на всю его прекрасность, было что-то отталкивающее, что-то дикое, жестокое. Это явно и была бесовка.
– А как? – чуть слышно спросил Колька у Германа. – Та-то, у дома, старая была, а эта…
– Цыц! – зло шепнул тот, пристально глядя на процессию.
Вскоре на поляне уже полыхал костер, два десятка женщин и девушек кружились вокруг него, распевая некую песню без слов.
