– Да очень просто, – ответил вместо уборщицы Герман. – Как это всегда и бывает, ничего нового. Мол – перекопаем все твои владения, камня на камне не оставим, потому как нет таких крепостей на свете, которые не могли бы взять большевики.
– Самое забавное, что, если бы взялись – так и перекопали бы, – заметил Ровнин. – Это были не люди, это были титаны. Хорошие ли, плохие ли – но титаны. Мы против них не пляшем даже. Узнал бы тот же Сталин о том, что какое-то чудо-юдо из-под земли не желает жить по советским законам – и срыли бы за пару месяцев весь исторический центр к нехорошей маме. Срыли бы! Чтобы некое подземное недоразумение много о себе не думало и не противоречило марксистско-ленинской теории.
– Да никогда, – невесело усмехнулась тетя Паша. – Людьми мы были одержимыми, но точно не идиотами, а особенно таким не был Сталин. Начитались вы всякой ерунды, вот и несете невесть чего. Из-за пары человек в год сносить центр города? Какая чушь. Но вот направление угадано верно, так оно и было. Тем более Хозяина кое-что напугало и до этого, а именно свет, звук, упорство и размах, с которым строительство велось. Точнее – это его не напугало, но смутило. И он пошел на сделку.
– А остальные начальники? – пытливо посмотрел на тетю Пашу Ровнин. – Они ведь были не Бокий, они были попроще?
– Но не дураки же? – заметила тетя Паша иронично. – Они просто держались той же линии поведения, вот и все. Мол – вот тебе твой человек в год, и не шали. Ты здесь Хозяин, мы твои права уважаем, но – не шали. И все снова довольны. Ну кроме нескольких бедолаг, которые имели глупость сесть в поезд-призрак или тех, кто сдуру поперся в тоннели и заблудился там.
– А почему нескольких? – задал вопрос Пал Палыч. – Речь же шла об одном человеке в год?
– Ну там такая сущность, что для нее разница между одним и несколькими незначительна, – тетя Паша говорила менторским тоном, как будто лекцию читала. – Но это не нарушение договора. Просто если в поезд, который раз в году приходит на «Парк культуры» после полуночи, сядет не один человек, а скажем – три, то Хозяин тоннелей разбираться не станет, всех заберет.
– Ну вот мы и знаем все. – Ровнин снова сел за стол, в свое кресло. – Что делать будем?
– А есть варианты? – удивился Пал Палыч.
– Есть. – Ровнин сложил руки на столешнице, как первый ученик в школе. – Например – ничего можно не делать. В Москве каждый божий день пропадает за сотню человек, и это только учтенных. А еще есть бомжи, гастарбайтеры, просто приезжие без регистрации – этих, думаю, поболе пропадает без следа. В семидесятых такое было невозможно, а сейчас… Десятком человек в год больше, десятком меньше…
