Брегов взглянул на часы:
— Кончай трепаться. Пора.
Ребята встали и не торопясь потащились к откосу. Впрочем, Игорь заметил, что ни один не пошел позади Брегова.
Попрощавшись с Ильей, Голубев направился к бетонщикам. Подъемный кран как раз подал очередную «галошу» бетона, и ребята таскали его лопатами в верхнюю часть квадрата.
Помявшись, Игорь тихонько сказал Гончарову:
— Пойдем, Юра, надо поговорить.
Остановились в сторонке. Гончаров невозмутимо смотрел на Игоря прозрачными голубыми глазами. Он вообще держался спокойно, степенно. Только кудрявые русые волосы как-то не вязались с его солидностью. Юру легко было представить деревенским хватом-гармонистом. На голове кепчонка, из-под которой выбивается чуб, на ногах сапоги, в руках гармошка. И девушки вокруг вздыхают, а он не желает их осчастливить даже взглядом. «Какая чепуха лезет в голову, — подумал Игорь. — Он и в деревне-то вряд ли был…»
Испытывая страшную неловкость, начал:
— Знаешь, Юра, ребята обижаются… Ты слишком увлекся съемками, а бригадир должен работать наравне со всеми… Ты уж как-нибудь веди себя по-другому…
Юра спокойно смотрел голубыми глазами. Ни смущения, ни стыда Игорь на его лице не заметил. Стыдно было скорее Игорю.
«Что я мямлю, как будто оправдываюсь, как будто я в чем-нибудь виноват. При чем здесь ребята, от себя надо говорить!»
— Я, в отличие от тебя, дешевый авторитет не зарабатываю, — невозмутимо сказал Юра. — Какой толк от того, что ты час или два потаскал плиты? Никакого. К ребятам подмазываешься. А ведь ты организатор! Ты должен придумать, чтобы не было этой дикости — за пятнадцать метров таскать бетон лопатами. Это в век научно-технической революции! Ты же вместо дела занимаешься ерундой.
— Постой, постой! — запротестовал Игорь. — Я же о тебе начал говорить! Ну хорошо, объясню. Я не могу слоняться, когда люди работают. У меня есть свободное время — пойду плиты или бетон потаскаю. Никому от этого плохо не будет. Ни за каким авторитетом не гонюсь, тем более что таким способом его не заработаешь. Но ты совершенно напрасно сторонишься ребят.
— Со мной все ясно, — лениво сказал Гончаров. — Я работаю, хотя считаю, что это не работа, а издевательство. Мудрить здесь нечего — нужно поставить кран с длинной стрелой, и вся любовь! Кинокамера моя никому не мешает, сами потом будете довольны. Бригада с работой справляется, в какой-то степени это и моя заслуга. А что с ребятами не так много общаюсь, как им хотелось бы, это мое личное дело. Мне с ними не о чем говорить, у них другой уровень развития.
