Скрипнули тормоза. Кочергин выскочил из кабинки. Он не верил своим глазам.
— Нина, ты?
От радости не знал, что делать. И, забыв, что он не один, что из-за борта выглядывает еще не совсем протрезвевший Рюмахин, шагнул к Нинке, обхватил руками ее голову и прижал к груди.
— Андрюша, а я тебя ждала вон с той стороны, где паром, а ты с этой появился. Вы куда ездили?
— За тобой, — нахмурился Кочергин. — Да вот за этими прогульщиками, — добавил он, показывая на Игнашова и Рюмахина.
— А я, Андрюша, не прогульщица, — виновато сказала Нина. — Ты понимаешь, я была первая в очереди на автобус, а меня оттолкнули, оттеснили, и я осталась. Сам знаешь, в воскресенье все автобусы битком набиты.
— Что ж на попутке не приехала? Три попутки было. Мимо парома ни одна не пройдет.
— Один шофер не остановился, другой остановился, но сказал, в машине какой-то опасный груз, и не взял, а третий, Андрюша, нехорошо посмотрел на меня. Ну, вот я и пошла пешком. А как стало темнеть, зашла в Иваньково к одной старушке, переждала темноту — и опять в дорогу.
Пока Игорь купал Рюмахина и смывал с него вчерашнюю дурь, Андрей перевез Нину в лодке на другую сторону, чтобы она успела к утренней раздаче кормов. Потом он пригнал паром и погрузил машину. И когда, наконец, Игорь, Рюмахин и Игнашов переправились на другую сторону, выяснилось, что времени на завтрак не осталось и что надо идти скорей на работу, благо можно было подкрепиться рюмахинским пирогом.
Игорь был доволен. Никто не опоздал на работу. А иначе хоть не звони Яблочкиной Все обошлось хорошо. Но об уходе Татьянки он сообщит. Надо вернуть ее. И обсудить Кабанову и Даньку тоже надо обязательно. В общем, в это летнее утро он был в хорошем настроении и, поднимаясь с реки, думал о том, почему летнее утро золотистое, а зимнее — темно-лиловое? И вообще, с чего начинается утро в деревне? С петухов? Нет. Петухи поют среди ночи. С мычания коров? Нет. Стадо идет в поле, когда совсем светло и уже давно наступило утро. Нет, нет, утро начинается не так. Во всяком случае — для него. Он пробуждается до солнца. И, пробуждаясь, не слышит ни всплеска весел на реке, ни рокота трактора. Утро — это и запах трав, и неуверенные голоса птиц за окном, и поеживающаяся дрожь последних мгновений сна, и какое-то ожидание близкой радости.
Игорь вспомнил вчерашнее поручение Русакова. Если нужно опросить каждого — кто где думает учиться, — пожалуйста, он это сделает. Но не сейчас же. А почему бы не сейчас? Многие ребята собираются перед работой у колхозной конторы. Там он и Игната не пропустит — в поле ему мимо правления идти.
