С мыслью об этом он пришел в школу и сел за отдельную парту. Анна Михайловна объявила темы сочинений. Среди них тему «Комсомольцы в годы гражданской войны». Игорь переглянулся с Рюмахиным. Тот подмигнул: угадал? Игорь знал, что к этой теме бросится весь класс. Конечно, кроме Игнашова, возможно, еще и Нины Богдановой, ну и Андрея Кочергина. А он что выберет? И подумал о газетном объявлении. Пока он тут пишет сочинение, все места займут. Значит, надо и сочинение написать, и в город успеть. Это решило все. Взять тему полегче. За два часа напишет. Как раз к автобусу.
Он первый положил на стол стопку исписанных листов и поспешил к автобусной остановке. Скорее, скорее, чтобы не опоздать. У навеса, выкрашенного в голубой цвет, люди. Значит, автобуса еще не было. Пять-десять минут можно подождать. И хорошо, что мало пассажиров. Не тот час, когда автобусы битком набиты. Да и пора не та. Перегрузка всегда в конце лета. Отъезд дачников, да и своих. Кто на учебу, кто устраиваться в город. Легко сняться из деревни в город. Уложил чемодан и поехал. Долго ли собиралась Антонина? Многое ли взяла с собой? Вот из города в деревню — другое дело. Грузовой машины мало. В деревне ни тебе общежития, ни бани, в иной и столовой не найдешь. На пустом месте да с пустыми руками жить не начнешь.
На повороте улицы у базарной площади показался автобус. Очередь зашевелилась, сбилась в кучу, словно свилась в клубок. Ой, никак полна машина — глядите, не просвечивает! Совсем пустая — в окнах пассажиров не видно. Автобус был не пустой и не полный. Игорю даже удалось занять место у приподнятой оконной створки. Он сел, откинулся на спинку и только после того, как ему в лицо подул пахнущий бензином сквознячок, почувствовал усталость. Не шутка — за два часа написать десять страниц! Но думать о сочинении не хотелось. Написал как будто без ошибок — и ладно. А как — на четверку или пятерку — не все ли равно, если он решил идти работать. Автобус шел по шоссе. Асфальт, дорожные указатели, каменные побеленные столбики, похожие на выбежавших к обочине дороги зайцев. Еще недавно весной и осенью здесь вязли в грязи грузовые и легковые автомашины, а зимой даже председательский вездеход не мог пробиться сквозь снежные сугробы. Шоферы поминали шутливым, но недобрым словом: будь ей пусто, этой дороге на Пустоши. А теперь навстречу громыхали тяжелые самосвалы, неслись трехтонки, сверкающие легковушки и в тот момент, когда они равнялись с автобусом, казалось, их подхватывал вихрь, и они исчезали в зеленом сумраке леса. А ведь, в сущности, это всего лишь сельская дорога… Где ее пешеходы и скрипящие переваливающиеся телеги? И страшные ухабы? Она словно очнулась после долгого тяжелого сна, сама устремилась вперед вместе с мчащимися по ней машинами и перестала быть дорогой бесконечных и грустных верст.
