— Не смотри на меня так, или я кончу в свои джинсы.
Она не поверила ему, не совсем, как она могла? Потом она оторвала взгляд от его широкой груди и твердого пресса живота, чтобы встретиться с ним взглядом. Она поняла, что он говорит правду. Не было никаких сомнений в его возбуждении и нужде, которая четка была написана у него на лице. Она сделала это. Хиллари Стюарт почти тридцатилетняя девственница.
— Нет, — прошептала она. — Я хочу тебя внутри себя.
Стон Оскара стал рычанием.
— Ведьма.
— Но твоя.
— Моя, — подтвердил он.
Она обернулась вокруг него, зарываясь пальцами в его волосы, положив руки на его плечи. Она крепко держалась, качая бедрами, растягивая удовольствие от трения об него.
— Хочу быть твоей, — задыхалась она. — Очень сильно.
Он сжимал ее бедра, двигаясь вместе с ней, пока она купалась в блаженстве от этого небольшого контакта. Он потерся об нее, дразня и мучая их обоих, и ее охватило блаженство, которое нарастало с каждым сокращением ее мышц. Она была влажной и горячей…более чем готовой для него… и она не хотела ничего большего, чем принять его в свое влагалище.
— Ты нужен мне. — Она, обняв его, прильнула к нему. — Очень сильно.
Его губы зависли над ее ухом, и его голос содержал более чем намек на Льва.
— Скажи мне. Ты знаешь, чего ты хочешь?
— Тебя. Внутри меня. Пожалуйста. — Она, возможно, никогда не была с мужчиной, но ее тело, ее львица, знала, чего жаждало.
— Тогда ты это получишь.
Ее мир завертелся, когда он начал двигаться, пронеся ее через всю комнату, и теперь ее спина упиралась в мягкую и комфортную поверхность. Кровать.
Оскар лег на нее, его бедра по-прежнему были между ее раздвинутых бедер, и он снова ее целовал. Их языки сражались, зубы прикусывали, и они занимались любовью друг с другом ртами. Это было жалкое подобие того, что произойдет.
Она оторвала губы от его.
— Ты не внутри меня.
— Ты права, — усмехнулся он, и она боролась с желанием рявкнуть на него. — Одну секунду.
Оскар исчез на столько, чтобы только сорвать с себя джинсы, ткань рвалась от его когтей, и затем он был полностью открыт ее взору. Длинный и толстый было бы приуменьшением при описании его члена. Массивный. Огромадный. Боже это хрень разорвет мою вагину…
— Ох.
Он вскинул одну бровь.
— Ох? Это все, что я получу?
Нет, она способна на большее, но то, что разгоралось в ней, одним словом было, горячим, быстрым и яростным. Это взывало к ее недавно собственнической львице.
— Мой.
Основываясь на том, как его глаза засветились ярче, и новая волна меха пробилась через его кожу, она подумала, что ему понравилось то, что она сказала.
