— Я никогда в моей жизни не встречала большей кучки нытиков. — Пенелопа, пара Альфы, зарычала на них. — Дайте мне этот чертов поднос, и уходите. Вы ведете себя так, как будто он оторвет вам голову за стук в дверь.
Оскар испытал желание сказать ей, что именно это он и сделал бы. Несоединенные мужчины так близко к его мокрой, голой несоединенной паре? Да, черт возьми, он порвал бы их. Поднос пополнится двумя органами и он не почувствует ни капли раскаяния.
Когда Пенелопа, наконец, постучала в его дверь и он открыл ее, чтобы впустить, но сначала убедился, что держит себя в руках.
— Вот, мужчины большие дети и отказались принести поднос, но я уверенна, что ты уже знаешь это.
— Да, спасибо, Пара Альфы. — Он взял у нее поднос.
В тот момент, когда ее руки были свободны, она погладила его руку и широко улыбнулась.
— Нет проблем, я очень счастлива за вас двоих. Я надеюсь…
Затем раздался громкий рык, в их сторону рванул клубок волос персикового и белого цвета и он был отпихнут на несколько футов. Только рефлексы его Льва, удерживали его от проливания пищи.
— Мое, — шипела Хиллари.
Держа ее за талию, он посмотрел на ее макушку, а затем вниз к бледному, нежному изгибу ее плеча… его член стал твердым.
Пенелопа звонко рассмеялась и отступила назад.
— Боже мой, я сомневалась в том, как ты создашь пару с пассивной Омегой, но это не она. — Пенелопа покачала головой. — Она нисколько не пассивная. — С небольшой улыбкой, Пара Альфы исчезла в коридоре. — Наслаждайтесь своим соединением. Я знаю, что я чертовски, наслаждалась своим! Мы увидимся завтра за завтраком.
Хиллари развернулась к нему лицом и подошла еще ближе, и он был вынужден отступить, так как она оттесняла его от двери. В тот момент, когда он отошел достаточно, она захлопнула дверь, и они остались одни. Одни. Нет никакой возможности сбежать, нет никакой возможности быть подстреленным, все здание было оснащено пуленепробиваемыми окнами, после того, как Бретт и Дженнифер были подстрелены и нет никакой возможности быть прерванными, если другие самцы в прайде ценят свою жизнь.
— Хай, котенок.
— Не «Хакай, котенок» мне, — отрезала она. — Она прикасалась к тебе.
Он ухмыльнулся, не в силах не улыбаться.
— Ревнуешь?
— Разъяренная. — Она посмотрела на свою руку и пробежала ею через влажные волосы. — Это не я. Ты, — она потянулась за подносом и ткнула его в грудь. — Ты превратил меня в бредящую суку. Моя львица готова убить всех, — на этот раз она указала на него, но не тыкнула. — А она никогда не хотела сделать этого раньше. Двадцать лет неволи, и она всегда была трусишкой. И вот ты пришел, — в ее напыщенной речи закипала ярость, — и вдруг я убийца. Что это такое?
