Я просмотрела несколько жутких абстрактных полотен в стиле пятидесятых, добралась до нашего творения и вытащила его.
– Как мы и договаривались, мне потребуется ваше разрешение на экспертизу, – сказала я, и он протянул мне бумагу с гербовой печатью банка в виде креста. – А что насчет этой? Хотелось бы ее приобрести.
– Чек тоже потребуется?
– Нет, я хотела бы купить ее по-настоящему. Сколько?
– Сейчас посмотрим… Миллион.
Невероятно дешево! В Лондоне ван Донген уходит с молотка за пять-семь миллионов. К тому же я могла себе это позволить, хотя ее стоимость составляла треть от всего моего состояния на данный момент. Глупости, конечно. Но я и правда хотела иметь картину ван Донгена. В лице женщины, дерзком и умоляющем одновременно, было что-то притягательное, глаза сияли живым светом на фоне напудренного лица, причудливость Шагала и брутальная ясность Лотрека.
– Договорились. Перевод оформим наверху?
– Но я не думал, что это… – сбитым с толку тоном начал ди Маттео, но осекся, поняв, что вот-вот нарушит установленное им же самим правило не говорить о сделке вслух.
– Эта картина для меня лично. Я оставлю вам адрес, куда ее нужно отправить, – объяснила я, вспомнив, что до сих пор плачу за аренду ячейки в хранилище в Венсене. – И потом мне понадобятся копии договора по ипотеке и ордера на конфискацию имущества. У нас все готово?
На следующий день после нашего возвращения из Палермо Ли приступил к работе над «Девушкой с веером II». Да Сильва почти сразу же смотался в Рим. Его не было три недели, но он звонил каждый день, к тому же я понимала, что он регулярно звонит Вонючке и тот все ему докладывает. Помимо быстрых вылазок за едой, Сальваторе практически переехал к нам и вроде как с удобством устроился на надувном матрасе в гараже. Может, ему в принципе нравились пристройки. Как он решал вопросы личной гигиены, я предпочла не выяснять. По утрам я ходила на пробежку и работала над провенансом, днем Вонючка отвозил меня в мастерскую. Общались мы друг с другом вежливо, но не особо многословно. Интересно, он вообще спит, думала я, частенько засиживаясь за книгами, размышлениями и вином и глядя на его неподвижную фигуру с пистолетом в саду. Как бы рано я ни просыпалась, он уже был на месте, как будто никуда и не уходил. По крайней мере, он не пытался следить за мной, когда я ходила на пробежку.
Мне не было ни скучно, ни одиноко. Из групповых занятий я предпочитаю только одно, но под присмотром Вонючки устроить себе такое развлечение шансов у меня не было. Ли упорно работал над холстом, а я сочиняла историю. Придуманные мной герои настолько ожили, что я уже практически поверила в их существование, и очень хорошо, потому что мне нужно было в них верить, чтобы убедительно провести презентацию для «Британских картин».
