Выйдя из комнаты, я оставила Маккензи на шкуре, левый наушник подложила под шею, чтобы в случае чего синяк не вызвал подозрений. Мне захотелось проявить уважение и надеть на нее темные очки, но парик уже касался пламени свечи, и мне надо было поторапливаться. Я ушла в свою комнату, помыла руки, потом снова подошла к ее двери, откуда уже тянуло дымом, ароматом свечи и явным химическим запахом горящего парика. Этажом ниже черно-белая плитка жемчужно поблескивала в свете канделябров, отбрасывая тени на гладкие резные балясины. Устоять просто невозможно. Я поправила платье, забила на все и пошла веселиться.
Клумбы с розмарином, прелая листва, пряный запах старого камня – богатство ночных запахов! Лоренс курил, ожидая меня на конюшнях. В темноте он был куда больше похож на себя, каким я его помнила. Для алиби было бы полезно быть не в настроении для вечеринки, но его сутулая, длинноногая фигура напомнила мне другие ночи, запах сирени перед домом на Честер-сквер, и я ощутила волну предвкушения, столь сильную, что на мгновение перестала дышать. Лоренс завел свою древнюю «вольво» и предложил мне дорожку кокаина, уже приготовленную на широкой торпеде.
– Я пас, спасибо.
– Как скажешь, дорогая. Приходите в следующий раз в таком случае. Подержи-ка!
Я с трудом вырулила из ворот, пока он быстро занюхал обе дорожки.
– О-о-о! Бодрит! – Передернувшись, он снова взялся за руль.
– И что у нас там в этом… Уолдгрейве?
– Французская пташка. Раньше заходила к нам. Сдает дом под вечеринки. Ну ты понимаешь. Где тут у нас навигатор, дорогая?
Пять миль до нужного дома мы ехали почти час, потому что у Лоренса вышла семейная ссора с женским голосом навигатора. Когда мы наконец добрались до нужных ворот на краю деревни, Лоренс настоял на еще одной дорожке, нескольких сигаретах и доверительной беседе о совершенно необъяснимом скупердяйстве его отца и только потом вспомнил, что нам нужно отправить код доступа на мобильный хозяйки дома, вот только он забыл, где его записал. Наконец мятый чек из Хартфорд-стрит, 5, был извлечен из недр бардачка, и уже после полуночи мы наконец подъехали к дому.
– Ты будешь в восторге, дорогая! – заулыбался Лоренс, когда до зубов вооруженный охранник показал нам место для парковки. – Эстель устраивает вечеринки по высшему разряду.
– Лоренс, подожди!
– Что такое, дорогая?
– Нос вытри.
Сдав на входе телефоны охраннику, мы вошли в дом под оглушительные звуки «Hark, my Damilcar, hark!» Пёрселла. Я поправила платье и отчаянно пожалела, что у меня нет жевательной резинки. Обычно перед вечеринками я всегда чищу зубы, но эта американская старушка не дала мне подготовиться как надо.
