– Отвратительно! – шепнула я Руперту.
– Зато клиенты в восторге. А вот и Вилли! – толкнул меня в бок Руперт и с впечатляющей скоростью сменил презрительную гримасу на выражение радостного восхищения.
Мы поздоровались с Новаком, и зал начал постепенно заполняться гостями. Новак с неиссякаемым энтузиазмом таскал меня от одной группы гостей к другой и всем представлял как девушку, которая нашла Гогена.
– А это Ларри Кинкардайн.
– Привет, Лоренс! Вот уж не ожидала!
– Здравствуй, дорогая моя!
Руперт одобрительно посмотрел на меня, когда я сделала именно этот ход в светской игре «кто-с-кем-знаком». Лоренса я знала сто лет, еще с тех пор, как ходила на вечеринки в Лондоне, где у него был подпольный клуб в его квартире на Честер-сквер. В то время он был томным и женоподобным, а сейчас располнел и выглядел довольно агрессивно. Меня совершенно не волновало, узнал ли он меня. Я вообще не уверена, что он знает мое имя, потому что мы всегда называли друг друга «дорогой» и «дорогая» – таковы правила детей ночи.
– Давненько тебя не видел, – с трудом произнес Лоренс между отчаянными затяжками из вейпа с фиалковым ароматом.
– Я много… путешествовала. Может, покурим по-нормальному?
Выскользнув из дверей оранжереи на идеально выглаженную лужайку, где вдоль изгороди живописно прогуливалось семейство белых оленей, я протянула Лоренсу пачку «Мальборо голд», и он, благодарно кивнув, закурил.
– И как ты попал на эту попойку?
– Отец заставил. Сказал, что мне это полезно. Я в основном в Шотландии, в Лондоне редко бываю.
– Отсыпаешься?
– Типа того. Но заведение на месте. Старина Кевин всем заправляет.
– Кевина помню.
– Кстати, после этого обеда я собираюсь пойти в другое место. Уолдгрейв.
– Никогда не слышала, – пожала я плечами.
– Там вроде как больше в нашем духе, – подмигнул он, слегка шмыгая носом и явно пребывая в возбужденном состоянии, и я подумала, что, наверное, он слез с героина на что-то помягче.
Из дома донесся звук гонга.
– Полагаю, это означает, что пора идти переодеваться. Увидимся, Лоренс.
– Я думал свалить около одиннадцати. Тут недалеко. Вернемся к утренней службе, как говорится.
Хорошее предложение. Пожалуй, даже отличное.
Гостевые комнаты на первом этаже находились в центральной галерее. В серебряном слоте на каждой двери торчала карточка в эдвардианском стиле с именем – напоминание о старых добрых временах, когда распутство было деревенским видом спорта. Между дверными проемами стояли огромные гипсовые копии классических статуй, в честь которых были названы комнаты. Мне досталась Венера Милосская. Маккензи Пратт, через две комнаты от меня, оказалась Лаокооном. В Лансинге все было белым, мертвым или сделанным из мрамора. Я чуть не поскользнулась на плитах каррарского мрамора в ванной, я натянула на себя платье с пайетками и постучалась к американке.
