— Тут проложен мосток в две доски, его не видно, накрыт водой, поверху она течет. Проход устойчивый, уверенно только надо. И чтоб ни один не свалился, на четвереньках пусть, а доползет до того берега, тут всего-то переплюнуть. И быстрей, а то приспичит в схроне пойти за водой…
Это предостережение Киричук оценил особо. Он только что подумал о том, как же он пустит Шпигаря опробовать невидимый мосточек, когда на той стороне его с собакой не найдешь, умотает черт-те куда… А первому идти… И вдруг у самого уха услышал голос Чурина, который знал, когда надо подстраховать своего брата чекиста, а тем более начальника:
— Я пошел, его можно следом… Скажите всем, чтобы ступню целиком фиксировали.
И он плавно прошел на тот берег. За ним Шпигарь, потом солдаты; Киричук на радостях чуть было не соскользнул в воду, как будто перед ним сильно раскатали дорожку.
Плотной цепочкой углубились в лес. Продвигались медленно, осторожно.
— Стоп! — шепотом сказал Шпигарь идущему рядом Киричуку. — Дальше нельзя. С полета метров осталось. Пусть ваши люди вправо и влево разойдутся. Предупредите всех: могут вылезти из схрона за водой. Нас не минуют. Соображайте… Я свое сделал, распоряжайтесь. Утром покажу замаскированную ляду… Только не дадутся они, если кто там будет.
Расставив людей, Василий Васильевич вернулся к Шпигарю, прилег между ним и Чуриным, спросил:
— Почему вы, Игнат Фадеевич, не пошли первым по мостку? Мы о нем не знали, думали бы, что вы по воде зашагали. Сунулись бы за вами, а там, поди, глубоко, иначе бы зачем мосток. Верно я говорю?
— Верно-то верно. Только пришел момент о себе подумать. Дважды его у нас не бывает.
…Как же долго подступал рассвет! Ожидание захвата бандитов до предела напрягло нервы. Ведь все, кроме Чурина, в такой операции участвовали впервые.
— Там схрон, — указал Шпигарь рукой в сторону полянки. — Под той вон горбатой березой ляда. Поползли.
Он продвигался по-пластунски, ловко работая локтями. Метрах в пяти от лаза в схрон остановился и подождал, пока приблизится Киричук.
— Залегайте тут, и чтоб ни сопеть, ни ворочаться, Я ляду посмотрю, изнутри закрыта или снаружи.
Василий Васильевич видел, как Шпигарь на четвереньках, опираясь на локти и колени, достиг кривой березы, как ищейка, обвел носом край лаза и с еще большей осторожностью попятился назад. Было ясно: в схроне кто-то есть.
Еще в отделе Анатолий Яковлевич подговаривался спуститься в схрон к бандитам, когда представится такой случай, ссылаясь на свой «ошарашивающий» план, для которого нужен только момент внезапности. Сейчас на него можно было рассчитывать. В ранний час собака в будке и та дрыхнет без задних ног.
