Брат улыбнулся — знакомой, светлой улыбкой.
— Привет, сестренка. Ты что здесь делаешь, так далеко от дома?
Действительно, а что она делает… здесь… Где здесь? Что происходит?
Томас вроде как забеспокоился, сдвинул брови.
— Что-то случилось, Аста? Ты сама на себя не похожа, я тебя еле узнал.
— А я тебя сразу узнала. — И собственный голос издалека звучит, будто чужой. — Ты… совсем не изменился за это время…
Тревожная догадка мелькнула на краю затуманенного сознания и тут же исчезла. Томас рассмеялся:
— Ты о чем? Мы всего два выходных не виделись.
…Значит, все это был сон? Кошмар, придуманный кем-то нелепый сценарий. Но он закончился, и теперь все будет хорошо. Ох и достанется Томасу от родителей — надо попросить, чтобы не ругали…
— Но где ты был пятнадцать лет?
Последний проблеск — и темнота смыкается вокруг, глухая, непроглядная. Что это она такое спрашивает?..
— Я всегда был здесь, — ответил Томас, глядя куда-то в сторону, в темноту. — Всегда. — И снова повернулся к ней. — Ну-ка, иди ко мне. Я отведу тебя домой…
Протянул руку — знакомую, на большом пальце — шрам (упал в детстве, поранился о какой-то осколок), на запястье — два браслета из цветных ниток. Аста уже шагнула вперед, когда Свен словно очнулся от гипноза и встал между ней и чужаком.
— Пятнадцать лет? Какие пятнадцать лет? Парень, ты кто вообще?
Томас перевел на него взгляд, слегка наклонил голову набок. На бледном лице, освещенном золотым сиянием моста, застыло выражение холодного, бездушного любопытства — так смотрят на подопытную крысу, размышляя, не увеличить ли ей дозу яда. В темных глазах плясали языки пламени.
Кризанта на руке Свена вспыхнула, огненные лезвия рассекли воздух, и в этот раз Аста успела зажмуриться — от ужаса. В один миг пронеслась в голове вся жизнь, все воспоминания, бережно хранимые и небрежно спрятанные в ворохе повседневности. Детство, последний вечер с братом, возвращение от бабушки, поиски… А когда она отняла руки от лица, фигура Томаса уже превратилась в столб ярко-белого пламени. Свен замахнулся снова — и пламя рассыпалось искрами, окропило траву, мост и поверхность ручья. Темная вода засверкала, поглощая огненную пыль, и тут же снова сомкнулась чернильным зеркалом.
— Что ты сделал?! — Аста отшатнулась, схватилась за перила — ноги подкашивались. — Ты убил моего брата!
Снова все вокруг было как раньше — ночь, лес, звуки музыки и смех на берегу. И горсть искр, тающих в сырой траве. Неужели?..
