Лин остановился посреди площадки. Он не понимал, что происходит. Живые кружились в танце с мертвыми — много, неизмеримо много людей, столько никак не могло быть на берегу. Жертвы разных лет, разных пожаров, погибшие от рук нодийцев или тихо ушедшие за грань, не сумевшие пережить потерю близких. Прошлое и настоящее целого города — все смешалось здесь, на берегу, все происходило в одночасье. И пришлые выглядели реальными — они разговаривали, смеялись, вальсировали — как будто не исчезали никогда.
Потом все разом остановились и посмотрели на него — пристально, с укором. Музыка смолкла, повисла звенящая тишина. Люди, которых когда-то не спасли, знакомые и совсем чужие — стояли и молча смотрели на него и на Тайсу.
И тогда сквозь этот хаос, сквозь какой-то плотный золотистый туман он увидел в толпе мужчину в рыжем рабочем комбинезоне и женщину в темно-синем платье. Они тоже смотрели в его сторону, но по-другому — ласково, растроганно, как могут смотреть только два человека в мире. А потом женщина медленно направилась к нему.
Руки, крепко обнимавшие Тайсу, разжались. Он знал, что это неправда, но не мог отвести от женщины взгляд. Она подошла — блики света плясали на черных как сажа волосах, скатывались на плечи по редким серебряным нитям. Глаза, очерченные лучиками морщин, смотрели радостно и спокойно, в них отражалась улыбка — такая, какой больше нет ни у кого. Та, которую он в последний раз видел двадцать лет назад, вечером перед самой страшной ночью.
Женщина подняла руку, легкие пальцы, тоже знакомые, коснулись его лба. Теплые, как живые. И все мысли вдруг исчезли, оставив после себя пустоту, в которой звучал родной голос:
— Здравствуй, Лин. Какой ты стал взрослый — я боялась, что тебя не узнаю… — Она перевела взгляд на Тайсу, которая тоже стояла не двигаясь. — Это твоя жена? Какая красивая. Ты нас познакомишь? Думаю, мы понравимся друг другу…
Где-то совсем рядом вспыхнул свет факела — две линии крест-накрест. Тревога. И ничего не стало в мире, только звезды вперемешку с искрами от костра. И огненные вихри в бездонной глубине зрачков — тех глаз, которые снились многие годы, но милосердная память прятала эти сны, потому что в них нельзя было остаться.
* * *
— Томас, это ты?
Она уже не помнила, с кем говорила минуту назад. Свен исчез, исчез сияющий мост вместе со всем волшебным городом, комната в доме Тео, работа в хранилище знаний, новые друзья — все пропало из виду, как будто и не было этого никогда.
