— Да у тебя тут целый завод, — сказала она с уважением, осматривая все это. — Здорово.
— Да. — Свен окинул мастерскую хозяйским взглядом, с любовью погладил рукоять молота. — У нас и плавильные печи есть, в другом помещении. Правда, они не постоянно действующие, но могу как-нибудь показать.
— И это все твое?
— Мое, отца и дяди. Брат двоюродный еще литьем занимается, но больше для себя, да ему сейчас и не до того — дом строит. Так что в основном мы втроем работаем.
— Трое — на весь город?
— Ну, не совсем. Еще подмастерья, шлифовальщики, плавильщики — то есть да, почти что целый завод. Но основных трое, и у каждого своя специализация. Я, например, больше по оружию и художественной ковке — ограды, перила, мелочи всякие для декора. Отец — по бытовым предметам. Клинки разные — ножи, топоры, сковородки те же, про которые ты спрашивала, и по строительным конструкциям. Дядя уже в возрасте, и со здоровьем у него не очень, так что он сейчас всю конторскую работу на себя взял — заказы, сырье, инструменты… А еще он отличный металлург. Все тонкости знает, на глаз может состав сплава определить, а по тому, как дым пахнет, — какая сейчас фаза плавки, чего добавить, что погасить… Мастер, в общем. Мне бы так, но я пока учусь…
Аста слушала, забыв уже и про девушку, и про все свои переживания. Ей всегда казалось, что человек, увлеченный своим делом, — одно из самых восхитительных зрелищ. Этот особый блеск в глазах, силу в голосе, уверенность в движениях не купить и не подделать, и даже неопытность и сложности характера с лихвой восполняются этой любовью. И Свен явно был влюблен. Если не в красавицу с серьгами, то в свою работу точно.
— А еще у нас… Нет, я тебя совсем заговорил, извини, — перебил он сам себя, заметив, как она задумалась. — Давай сначала покажу, зачем позвал. Я тут кое-что сделал для тебя…
Он взял с полки что-то размером с яблоко, завернутое в кусок линялого ситца. Позвал Асту к столу у окна, заваленному всякими заготовками и чертежами, положил сверток на край, развернул. Внутри оказался браслет — плоская серебристая спираль в три оборота с открытыми скругленными концами. Свен взял ее за один конец — и она распрямилась, как будто была сделана не из металла, а из ткани. На гладком, в сантиметр шириной поле сверкали едва заметные пятиконечные звездочки.
— Давай руку, которой пишешь.
Аста протянула ему правую руку — и серебристая полоска трижды обвилась вокруг ее запястья. Она оказалась неожиданно теплой и как будто живой.
