— Возможно.
— Каким образом?
— Может, пообещали им что-то сверх оговоренного. Какую-то особую награду — они за ценой не постоят, лишь бы нам было несладко.
— И что это может быть за награда?
— Не знаю. — Тео задумался, потом сдвинул брови — какая-то догадка пришла ему в голову, и она ему не понравилась. — Например, рабов, которым не надо ничего давать взамен…
Он не стал уточнять, кто станет этими рабами, но догадаться было несложно. Аста снова вспомнила фигуру на площади и решила, что неплохо бы и ей здесь кое-чему научиться.
* * *
Лин зашел вечером, чтобы провести ее в город и заодно забрать Тайсу после смены в кафе. Он обрадовался, когда Аста сообщила ему, что будет жить у Тео.
— Ну наконец-то дед хоть так принял помощь. А то не подступишься. Все сам и вечно в работе. Теперь хоть не один будет.
— А разве…
Аста поколебалась — спрашивать или нет, потом вспомнила слова Тайсы о личных границах и решилась:
— Как давно он один? Так же не всегда было?
— Нет, конечно. Но уже давно. Бабушка умерла много лет назад — не выдержала… некоторых печальных событий.
Лин потер пальцами шрам на затылке — Аста заметила его еще во время прогулки по городу — потом, как будто опомнившись, убрал руку, нахмурился и попросил:
— Ты мне говори, если что-то нужно купить или в доме сделать. Разве же он попросит…
Аста пообещала. Он провел ее до площади, где находилось кафе, и в этот раз прощаться было легко — ведь новый дом уже ждал ее возвращения. Все мысли как-то смешались в кучу. Новый город, встреча с рекой, Свен, атака, предстоящие поиски и странное видение в воде — от яркого калейдоскопа лиц и событий слегка кружилась голова, как от бокала шампанского. Аста шла к метро по Кроненштрассе, и концы звездного платка, наброшенного на плечи, развевались по ветру. Звезды смотрели с неба, бледные в зареве городских огней, прохожие скользили взглядами мимо нее и почему-то почти все улыбались, оказываясь рядом с ней. Она улыбалась в ответ, быстро поняв — они ее не видят, но чувствуют что-то очень хорошее. Улыбалась самой себе, городу — и впервые за долгое время была по-настоящему счастлива.
Ким не хотел возвращаться, но солнце уже совсем по-вечернему светило медью, а к вечеру всем нужно быть в городе — даже тем, кто не состоит в ночных отрядах и не несет вахту: таково правило, установленное матерью. Ким подозревал, что это правило она ввела из-за него — раньше он мог по нескольку дней пропадать в лесу. Там, среди огромных серебристо-голубых елей и невыносимо холодных ручьев, царило безвременье. Не было ни прошлого, в котором так сложно что-то понять; ни смутного, тревожного настоящего; ни будущего, которое он не мог себе представить, как ни старался.
