Присутствие человека за своей спиной Ким почувствовал раньше, чем услышал его голос. Бесшумные шаги, казалось, выдавали идущего самим движением воздуха — резким, напористым, будто рассекаемым лезвием. Когда брат подошел и встал рядом, Ким даже не повернул голову и сделал вид, что очень занят.
Давид постоял немного, наблюдая за ним, потом сказал:
— Мать зовет.
— Что-то новое? — отозвался Ким без особого интереса, продолжая отглаживать дерево лезвием ножа.
— Не знаю. Она нас вместе зовет, чтобы поговорить. У нее час назад был старейшина с докладом по поводу сегодняшней атаки.
— Это представление все-таки состоялось?
— Видимо, да.
— И каков успех у зрителей?
— Говорю же тебе, не знаю. Пошли послушаем. — Давид наклонился, потянул брата за рукав куртки. — Идем. Я тебя так уговариваю, как будто тебя это не касается.
Ким вздохнул, отложил копье и нож, поднялся, отряхивая со штанов стружку, и нехотя поплелся за Давидом в глубь дома.
Йоханна Лёвенберг, градоначальница Нода, ждала их в своей комнате, сидя в кресле у окна. Рыжие волосы, такие же, как у сыновей, в свете горящей на столе свечи отливали медью. Она повернула голову на звук открывшейся двери, потом медленно, с достоинством кивнула вошедшим — садитесь. Ким и Давид присели на узкую скамью у стены.
— Вылазка в Арнэльм прошла успешно, — сообщила им мать, глядя куда-то в пространство, как будто думая совсем о другом. — Все как было запланировано. Появление в людном месте, небольшой пожар, случайная жертва. Конечно, посланца убили через несколько секунд, но другого мы и не ожидали.
— И он смог пробраться в город так, что они его не заметили? — спросил Давид.
— Судя по всему, да.
— Отлично! И что теперь? — Давид даже в ладоши хлопнул, довольно потер руки, потом забросил ногу на ногу, устраиваясь поудобнее. Новость его явно воодушевила.
— Отлично. И что теперь? — повторил Ким слова брата со вздохом досады и усталости.
Мать внимательно на него посмотрела:
— Ким, ты как будто не очень рад?
— А чему тут радоваться? Потеря воина, расход сил, никаких новых сведений — кроме того, что этот дурацкий фокус с дневными путешествиями работает, — и все ради чего? Чтобы произвести впечатление?
— Ну, это ты умаляешь, мой дорогой. Произвести нужное впечатление в битве — это иногда половина победы, если не больше.
— Но мы же все равно не сможем так сражаться. Я имею в виду, все вместе. Нас перебьют за один раз.
— Да, но мы пока и не собираемся сражаться. Зато мы дали им понять, что теперь даже днем они не в безопасности.
