— На ней, — поправила я.
— Да. Извини.
Я нахмурилась на неё.
— Это не я.
Она подняла ладонь вверх.
— Я знаю, — сказала она защищаясь.
— Какие — то ещё признаки?
— О, это только половина, — сказала она. — Вот, например, я как-то готовила напиток и уронила кусочек льда на пол, даже не заметив. Он поскользнулся, совсем немного, я тебя уверяю, он даже не упал, но он сорвался на мне. Я была так расстроена, что даже расплакалась. Позже, он пришёл в спальню с очень виноватым видом. Сказал, что отведёт меня поужинать в любое место, куда я захочу, только чтобы помириться. Он чувствовал себя просто ужасно.
— Я не совсем понимаю.
— Всё было на пределе, — сказала она. — Предельный гнев переходил в предельное раскаяние. Он-то воздерживался от проявления любви, то тратил баснословные суммы на бутылку вина или туфли от Лубутена в знак примирения.
С тех пор как всё это началось, Натан не удосужился произнести искреннее «извини». Он не предпринял никаких попыток что-либо уладить или утешить меня. Он закрывается, потом закрывается ещё сильнее, а я уже дохожу до отчаяния.
— Он чувствовал свою вину? — заключила я. — По поводу его романа.
— Точно, — сказала она. — Тебе бы стать психотерапевтом.
— К этому заключению несложно прийти.
Она глубокомысленно вздохнула.
— Ну как, это соответствует поведению мужа твоей подруги?
— Я не видела, чтобы он извинялся.
— Может он делает это с глазу на глаз. Регги не сдерживался в пылу момента. Извинение было лучшим выбором, — она покачала головой. — Больной, правда? Регги был задницей — манипулятором.
— А если он этого не делает? Не извиняется?
Она сделала глоток латте, изучая меня из-за края стакана. Её помада оставила большое красное пятно на белой крышке.
— Я не знаю, милая, значит ли это, что у него роман, или, что его нет. Вина проявляется множеством способов. Многие женщины получают джекиллов и хайдов, когда их мужья начинают изменять. Хотя все мы разные.
Я вертела картонный держатель вокруг чашки. Амелия открытый человек, но я была не совсем уверена, где кончались границы дозволенного с ней. Но этот вопрос прожигал меня изнутри. Мне нужно было задать его, иначе он бы сжёг меня изнутри.
— Год — это довольно долгий срок, если ты спишь с кем-то, кто не является твоей женой.
— Да, верно, — она посмотрела прямо на меня. — Ты хочешь узнать были ли мы с Регги близки в течение этого времени?
Я поднесла кофе к лицу, будто чашка сможет спрятать мой смущённый кивок. Я сделала глоток и тёплый напиток начал своё путешествие по моему горлу.
