Пространство очищалось все глубже и определить его на глаз уже не удавалось, — слишком обманчиво расстояние на море.
Когда приглашенные Макс и капитан подошли к аппарату, их изумлению не было пределов. В массе молочно-белой жидкости, точно ножом, был вырезан светлый цилиндр.
На их глазах он продолжал медленно увеличиваться. Капитан невольно сделал шаг вперед.
— Ни с места, капитан! — Аконт схватил его за плечи. — Этот светлый цилиндр — это цилиндр смерти. Все, что попадет в его поле, неминуемо погибнет.
Капитан куда-то исчез и, вернувшись через минуту, передал Аконту длинную деревянную палку. Палка была введена в полосу светлого цилиндра — и на глазах быстро обуглилась. Это было слишком убедительно; палку решено было передать всему экипажу, как наглядное предостережение.
— Да, — сказал Аконт, вы испытали это на палке, а я… — и он махнул рукой.
— А вы? — переспросил Макс.
— Об этом когда-нибудь! Однако, — продолжал он, оборачиваясь к капитану, — нужная длина?
— Двойная, — четко ответил капитан.
И чудно было. Друг друга они едва различали в тумане, а сквозь тонкую пелену, точно свет среди мглы, блестел цилиндр атмосферы, очищенной от тумана. От этого вблизи становилось еще темнее.
Аппарат продолжал невидимыми лучами сверлить молоко тумана.
— Еще четверть часа, и половина вашего двойного расстояния будет пройдена; но это предел, за которым цилиндр начнет бледнеть и постепенно переходить в молочную пелену.
— Однако, экономия!
Он быстро, насколько позволял туман, прошел к люку и, остановившись около Генриха, сказал ему:
— Поди посмотри. Дистанция шаг. Никакого прикосновения, — и он показал ему левую руку в перчатке.
Генрих не заставил второй раз повторить предложение. Еще не отзвучали последние слова Аконта, как Генрих был наверху.
В глазах его было еще больше лучистости, чем в светящемся цилиндре. Казалось, что туман должен испариться от одного лишь сияния этих глаз. Генрих не знал, что делать.
Гладить аппарат? Нет, его запрещено трогать. Петь? Танцевать? Он весь был застывший восторг.
Победоносно перевел глаза с аппарата на Макса, потом на капитана, затем быстро, по-военному, повернулся и пошел к люку.
Аконт возился у муфты. Он завернул ее изолировочной лентой и крепко перевязал проволокой. Теперь за соединение он был спокоен и можно было использовать Генриха для новых установок.
Направились в лабораторию и выключили баллоны. Предстояло осуществить новую установку.
Мимо лаборатории, в полуоткрытой двери, промелькнула чья-то фигура. Генрих метнулся в коридор, но никого там не было. Одним прыжком он очутился у места соединения трубок — все в порядке.
