Аконт взял из его рук зеркала, пощупал выводные трубки — все на месте; затем помог ему подняться и вместе с ним вышел в коридор.
Туман был так силен, что все выходы на палубу были закрыты.
Аконт поднял крышку от выходного люка и вывел Генриха на палубу. Все было в молочной пелене.
В лаборатории трещал звонок телефона.
Аконт осторожно опустил крышку люка и поспешил к телефону.
— Алло, ты, Аконт? Говорит Макс. Как прибор?
— Генрих понес его устанавливать. Макс, распорядись, чтобы не было ни живой души ни на палубе, ни в коридоре. Пусть все остаются в каютах.
— Будет сделано.
Медленно повесил Аконт телефонную трубку, провел энергично рукой по лбу, как бы стараясь стереть с него что-то неизгладимое, и взял в руки соединительные трубки.
Он продел их сквозь отверстия в стенке каюты и вывел в коридор. Затем пропустил в коридор трубки, бывшие на палубе и соединенные с зеркалами, которые Генрих понес устанавливать.
Теперь надо было тщательно свинтить концы. Несколькими оборотами серебряной муфты он скрепил трубки.
Какое-то неуловимое чувство говорило о присутствии постороннего человека — и это чувство нервировало Аконта. Он тщательно осмотрелся — никого нет.
— Нервы… — и с этими словами подошел к баллонам с газом. Он взял газовые трубки, которые надо было проверить до самого зеркала.
Аконт вышел на палубу и крикнул Генриха. Слева четкий голос ответил:
— Есть!
Так, перекликаясь, он дошел до него. Генрих кончал установку прибора.
Они отошли от зеркал, пробрались вдоль трубок к люку, и Генрих занял место, указанное ему Аконтом. Вдоль газовых трубок тянулись электрические провода. Пройдя в лабораторию, Аконт присоединил концы проводов к полюсам аккумулятора.
Все в порядке.
Он взял телефонную трубку.
— Алло, дайте Макса! Говорит Аконт. Приступаю.
Повесил трубку и подошел к баллонам. Открыв вентиль, он пропустил газ через счетный аппарат, установив скорость и объем выхода газа. Левой рукой он включил рубильник, а правой… правая застыла в воздухе.
Раздался взрыв. Казалось, что вся яхта разлетится вдребезги. Последние минуты!! Вот-вот вода ворвется в каюты и затопит все.
Первым движением было закрутить вентили у баллонов. Эта небольшая работа привела его несколько в себя — и в следующую минуту он был уже на палубе. Генрих, совершенно бледный, стоял у люка. По лицу текли маленькие струйки крови, а на правом рукаве был вырван кусок ткани. Рубашка заметно окрашивалась в красный цвет.
Генрих стоял совершенно неподвижно и пришел в себя только в тот момент, когда Аконт взял его за руку.
