Играя свою роль подавленной горем родственницы Николая (как меня зовут-то?), я немного скуксилась, понурилась и побрела наружу теперь уже в толпе, имея в поле зрения свою знакомую, вернее ее спину. Вслед за этой черной спиной я забралась в автобус, надеясь куда-нибудь приехать.
Одета я была, конечно, несоответственно – легкая куртка, брюки, все темное, очень приличное. Черные очки! Я их быстро стащила. Любопытствующие уже оборачивались (я села на заднее сиденье справа).
По рядам пошла гулять бутылка водки, мне тоже налили в пластмассовый стаканчик.
– За нашу дорогую, – провозгласил кто-то впереди, и все согласно кивнули и выпили. Я сделала вид, что пью, переждала немного и вылила водку себе под ноги. Хорошо, что рядом сидящий мужик в это время дул из горла своей, отдельной бутылки.
– Как тебя? – спросил он.
– Лена, знакомая Николая.
Спасибо тетке.
– Ты откуда?
– А вы откуда?
– Я-то с Талдома, – с большим упреком ответил мужик.
– А как вас зовут?
– Николай.
– Тоже? – глупо сказала я. – Николай… Надо же… А как отчество?
– Так Петрович. Ну… а ты откуда? – как-то уже не сдержался он.
– А я из Америки, – вдруг вырвалось из моего рта.
– А, – развязно отвечал мой Николай. – Слышали мы, слышали о вас.
Бог ты мой!
– Ну и как ты теперь? После этого убийства? – спросил он с некоторой оттяжкой.
– Я?
– Да. Вот ты. Не будем вообще вспоминать, она о тебе говорила всю свою жизнь. Она верила, что найдет тебя…
(И прикончит, подумала я.)
И, опережая события, ляпнула:
– Меня осудили.
– Сколько дали?
– Двадцать лет.
– Дела, – кивнул мой Николай своей дурной головой. Видимо, в знак того, что двадцать лет – это справедливо.
После чего он выдул бутылку до дна.
Затем он заснул, успокоенно положив на мое хилое плечо эту свою голову, набитую теперь полнейшей информацией.
Слева от меня сидела еще одна тетка. Она все, оказывается, слышала.
– Валя о тебе говорила всю свою жизнь, – подчеркнула уже сказанное тетка. – Она верила, что найдет тебя. Это Николая, – объяснила тетя вперед мужику и старушке.
Те обернулись.
– Как она мечтала тебя убить! – сказала старушка.
– Она же закончила свою жизнь на балконе, думала тебя встретить сверху, – продолжала тетка слева.
– А я не успела, – ответил мой рот. Тяжелая голова Николая-2 подпрыгивала на моем плече, дорога была неровной.
– Вот так да, – сказал старичок и обернулся ко мне. – Николая собственной персоной, Николая Степановича. Где же был ты, Николай?
Я заметалась. Что это, я стала Николаем?
