– Неправильное, – уточнила она.
– Я вас не понимаю.
– Что же тут не понимать? Был человек, хороший или плохой неважно. Но он жил, дышал, ходил по земле. У него были желания, цели. А теперь его нет! Поэтому на этих фотографиях всё неправильно! – выкрикнула она неожиданно громко.
– Хорошо, – быстро сказал следователь, – пусть всё на них неправильно. Но есть ли на этих фотографиях что-то знакомое вам?
– Мне всё на них знакомо, – ответила Тюрина.
– Уточните.
– Муж, двор и даже эта арка и перегоревший фонарь.
– А нож?
– Что нож?
– Нож, который торчит в спине вашего мужа, вам знаком? – спросил он жёстко.
– Я не знаю, – растерялась она.
Наполеонов достал улику, запечатанную в целлофан, и выложил перед свидетельницей, – а теперь вы его узнаёте?
– Не знаю, – пролепетала она, – для меня все ножи одинаковы.
– Ой, ли, – не поверил следователь.
– Что вы хотите от меня? – вскрикнула она.
– Я хочу, чтобы вы мне сказали этот нож с вашей кухни или нет.
– Я ещё раз вам повторяю, что не знаю.
– Вы каждый день держите в руках свои ножи.
– На этом ноже есть отпечатки моих пальцев? – внезапно пошла она в атаку.
– Нет. Убийца стёр отпечатки пальцев или действовал в перчатках.
– Вот видите!
– Что я вижу?
– Моих отпечатков там нет!
– Я вам объяснил, что там нет ничьих отпечатков. Сейчас даже малые дети знают, что отпечатки оставлять нельзя. Вставайте!
– Зачем?
– Поедем к вам.
– Для чего?
– Вот ордер на обыск в вашей квартире.
– Что вы собираетесь там искать?
– Пока не знаю. Но всё что найдём наше.
– В смысле?
– В смысле улик.
Татьяна Тюрина вышла из кабинета следователя походкой механической куклы. Они спустились, сели в машину, а когда въехали в арку, Татьяна тихо заплакала.
Наполеонов гадал о том, что это знак признания или обычный человеческий страх.
В понятые пригласили соседей, молодого мужчину из одной квартиры и пожилую женщину из другой.
Оба они чувствовали себя скованно, было заметно, что мужчина сочувствует молодой соседке.
А женщина пару раз обронила сердито, – не надо было Диме разводиться с Жанночкой. Жил бы себе и жил.
– Вы что же считаете, что в смерти Тюрина виновата его жена? – уточнил следователь.
– Ничего я такого не считаю, – заявила дама, зыркнув глазами на Наполеонова, – только молодые девки никогда не доводят зрелых мужиков до добра.
– Так уж и никогда? – прогудел Незовибатько.
– Никогда! – подтвердила свою точку зрения соседка.
И никто не решился с ней спорить. Да и некогда было выяснять отношения с понятыми.
