Но не эта сумятица заставила Беренику выбежать из квартиры через три минуты после вхождения, а вечером спрашивать Эжена: «Как вы можете там жить!? Со всех сторон себя видать ((Она имела в виду знаменитую гостиную Эжена — комнатку маленькую, но фантастическую, поскольку в ней все стены были выложены зеркалами — где позволяла обстановка, монолитными, но вокруг креплений полок, будто бы висящих в пустоте, — мозаичными. Каменная ниша — миниатюрный грот в интерьере — словно взламывала зеркальную гладь, вздымалась из неё, как атолл, а в глубине её таинственно светлел другой слой, отражающий чёрный резной буфет, щедро инкрустированный перламутром и нещадно обклеенный зеркальными осколками. В ветхую потресканную плоть буфета было вбито молотком несколько нарядных пуговиц и одна канцелярская кнопка, а хранились в нём чайник, до крышки заросший плесенью, кофемолка (Эжен иногда варил кофе в умывальном ковше), сахарница, солонка, перечница, мыльница, чернильница, гостевая пепельница, маслёнка, табакерка и фарфоровая статуэтка крестьянки, оседлавшей вислоухого осла))!.. Оно ничего, когда в гримёрке ((Береника работала в театре помощницей костюмера, парикмахера и визажиста)), но в дому ((не только молодые мужчины, но и девушки из провинции наводняли столицу, мечтая о выгодных местах. Береника стала одной из них, но говорила она по-прежнему как у себя в деревне)) — это прям беспутно как-то… И дров я там нигде не нашла. Вы уж завтра сами ходите, похозяйничайте…».
На следующий день, рано-рано утром, притащив от водовоза два ведра для умывания и питья, Эжен навестил свою берлогу, спалил в камине всё, что ему не понравилось, поправил занавески, постель, но ночевать вернулся в максову обжитую квартирку.
Глава XVIII. В которой лорд и леди Байрон встречаются после развода и по ту сторону реальности
Хрупкая молодая дама в сиреневом платье вышла в гостиную загородного дома, смерила посетителей строгим взглядом, чопорно поджала детские губы, указала на кресла и села сама.
— Итак, кто вы и что вам угодно?
— Я — граф Максим де Трай, а это мой друг Эмиль Блонде ((Эмиль во время всего визита не открывал рта, поскольку знал цену своего английского)). Так уж случилось, миледи, что особняк, в котором вы прожили последнее время вашего замужества, сейчас официально принадлежит мне. Но я купил его не для того, чтоб как-либо использовать. Мне хотелось, чтоб никто не смел переступать порог этой обители…
