На пятый день пребывания в карцере у меня появилась апатия, усталость и пропало чувство сильного голода. Пропало не от обилия пищи, а как раз наоборот. Посудите сами, утром дают пайку хлеба 400 гр черного и три кружки воды, это на целый день. Из этой пайки примерно половину надо отложить для тех, кто находится на ночном допросе – типа общак, потому что они будут на допросе с ночи и до ночи – утром, когда выдают пайку, в камере их нет, а отсутствующим пайка не положена. В обед дают баланду, настоящую Баланду с большой буквы, если сравнить с тем, что дают в наше время, можно сказать наши заключенные питаются исключительно изысканной ресторанной кухней. В первый раз получив карцерный обед[7] в деревянную миску, я обнаружил грамм 350 мутной жидкости, два кусочка мелко нарезанного не гнилого картофеля и где-то ложку полусваренного пшена с какой-то шелухой, соль отсутствует, а вкус, вкус, как говорил Аркадий Райкин – списфический. Эту баланду я мог съесть сам, ничего никому не оставляя. Ужинать я должен по идее тем хлебом, который получил утром и кружкой воды. Поэтому первые четыре дня было очень тяжело, постоянно хотелось есть, глаза сами искали то место в камере, где лежали отложенные кусочки хлеба, замотанные в кусок нательной рубахи. Сегодня это чувство голода притупилось, вернулись с очередного допроса майор Асмолов и Моисей Давидович Керзон. Крюков Иван Семеныч с допроса не вернулся, и к нам подсадили сразу троих, как ни странно уголовников опять не было, зато среди них был человек, который меня немного знал.
— Колька, земляк, здорово, и ты, значит, угодил в шпионы, — и протянул мне руку для пожатия.
— Извини, я тебя не помню, — сказал я, пожимая его здоровенную ладонь.
— То есть, как "не помню", это же я – Сеня Семин, вечный дежурный по штабу, я же у тебя в клубе одно время жил, мы ведь вместе с тобой на танцы к нашим девчонкам бегали.
— Сеня, присаживайся рядом, я правда не помню ничего. После допроса я память потерял (и ты мне ее будешь восстанавливать), — подумал я но вслух, конечно же, не сказал.
— Коля, что, вообще ни черта не помнишь?
— Вообще.
С этого дня Семен, хотя он настаивал на имени Сеня, по доброй воле рассказал о себе и обо мне все, что помнил. Так я узнал, почему он назвался "вечным дежурным" по штабу.
Сеня Семин был русским богатырем краснодарского разлива, оказался к тому же моим земляком, в звании старшего лейтенанта двухметрового роста с замашками Казановы и служил взводным в комендантской роте и если бы не его любовь к девушкам, то возможно он давно был ротным в звании капитана. Так вот, однажды доблестные красные командиры отмечали какой-то праздник и, как водится, наотмечались до опупения. Пришлось некоторых до КПП на руках доставлять, а двухметрового Сеню с его 120-ю килограммами нести не могли, нашли строительную тачку. Худо-бедно, разошлись по домам.
