– Мой помощник, зовут его Му, по ночам будет приносить вам еду. Его передвижений никто не заметит; он знает, как оставаться невидимым. Он будет оставлять корзинку в углу у входа в склад. Не разговаривайте с ним, он глухой и немного простоватый. Сидите тихо, никуда не выходите, никому не открывайте; шпионы работают не покладая рук днем и ночью, они были бы не прочь подзаработать на вас деньжат… Кто-то задействовал их, какой-то муаф из Аппарата, комиссар округа… или кто-то из высокопоставленных, – предупредил Тоз, после того как поселил друзей. А перед тем как уйти, он добавил: – Будьте терпеливы… Я должен соблюдать меры предосторожности, дело это деликатное… очень даже деликатное.
Два друга обследовали свое новое жилище почти на ощупь, так как в темноте можно было различить лишь свои пальцы.
Склад имел довольно прискорбный вид; за долгий срок службы он явно пережил не одно разорение, а теперь трясся и скрипел во всех местах. А старый хлам, который в нем хранился, только добавлял уныния. Тоз же дорожил своей коллекцией, как настоящим сокровищем, в его глазах ценность представляло только все старинное, да и то пропорционально количеству прожитых лет. Но если Тоз собирал столько сокровищ, значит, они шли на продажу, а если он их продавал, значит, находились покупатели, и это была еще одна загадка. В общем, слово «загадка» то и дело всплывало у друзей в голове.
Этой ночью они спали крепко как никогда. Сказались накопившиеся усталость, напряжение, ожидание и наполнявшие воздух загадки.
А посреди ночи, когда Ати в очередной раз привиделось время медленной смерти, которое он провел в санатории, ему опять где-то вдали послышался плачущий ребенок и нежный женский голос, напевающий колыбельную. Жизнь еще не окончательно мертва, – подумалось ему во сне.
Ожидание затягивалось до бесконечности. Нескончаемая неделя прошла в абсолютнейшей пустоте. Два друга терзались в догадках, каждую секунду спрашивая себя, не забыл ли о них Тоз или не погорел ли он где-нибудь из-за своего расследования. Они успокаивались лишь к вечеру, приблизительно к седьмой молитве святого дня, когда слышали, как верный Му крадучись проникал в склад, оставлял принесенную корзинку с баллоном воды и тихонько исчезал. Хозяин дома не забыл про них – во всяком случае, про их хлеб насущный. Вдоволь испробовав суровых радостей Кодсабада, друзья без труда могли себе представить, чем грозило одно только проникновение в Абиправ. Задавать вопросы машинам, которые вообще не знают, что при желании способны разговаривать, или подходить к начальникам, без всякого сомнения, невидимым и грозным, чтобы выудить из них какие-то секреты, казалось совершенно невозможным. Но Тоз – это был Тоз, для него не было ничего невозможного.
