Эта каша, гир, которой народ питался пять раз в день, была бедна на питательные элементы, зато богата на вкус и запах, а достигался такой эффект поливом слегка обжаренной муки зеленой жидкостью – настоем на разных травах с добавлением двух-трех специальных веществ, относящихся к наркотикам и прочим ядам. Какая разница, главное, что люди от этой каши балдели.
Случалось, что торговцы привозили неведомые в Абистане продукты: шоколад, кофе, перец. Чиновники привыкли к экзотическим добавкам и рассчитывались за них важными государственными документами. У некоторых даже развилась наркотическая зависимость от перца или кофе, они имели страсть их жевать и нюхать. Эти продукты продавали из-под полы по цене до двадцати диди за грамм.
Момент был очень благоприятный, и два друга ухватились за него: пользуясь чувством блаженства, которое испытывали ответственные работники при виде овощей, вдыхая опьяняющий для них свежий аромат, Ати с Коа приблизились к одному из них, который казался сообразительнее своих коллег:
– Мы бы очень хотели встретиться с одним нашим другом, известным человеком, он из министерства Архивов, Священных книг и Сокровенных изысканий… Может быть, вы его знаете, его зовут Наз…
Славный чиновник вздрогнул, покраснел и невнятно пробормотал, оборачиваясь через плечо:
– Я… э-э… нет… я… я его не знаю. – После чего, не дожидаясь сдачи, удрал.
Остальные реагировали примерно также, вздрагивали и убегали. Людям, которым укоротили язык или отключили ту часть мозга, которая отвечает за речь и мышление, разговаривать совсем не просто. Последний, к кому обратились друзья, вообще запутался в противоречиях:
– Я… м-м… никогда не слышал… я… я его не знаю… Он пропал… и его семья тоже… мы ничего не знаем, оставьте нас!
И он тоже смылся, не оглядываясь.
Ати и Коа были обескуражены; огромный риск, который они на себя взяли, и их невероятный поход через Кодсабад представлялись напрасными. Они сами поставили себя в опасную ситуацию вне закона; по возвращении домой их ждет стадион, и на этом процессе они станут звездами: судьи возлагали слишком много надежд на имя Коа, они будут смертельно унижены и отомстят за предательство самым радикальным образом, прибегнув к помощи кола или чана с кипящим маслом. Таким образом, возможность возвращения с повинной даже не рассматривалась.
Друзья повторяли на все лады: «Пропал!.. Как это пропал?» Они отказывались понимать это дурацкое слово, оно повергало их в ужас: «пропал», да что же это значит – что Наз мертв, что он арестован, казнен, похищен, или что он сбежал? Но зачем? А что еще может быть? Значит ли это, что его искали, выслеживали? Но почему? А его семья – где она, в тюрьме, в морге или прячется? «Пропал!.. Почему пропал?»
