Примеры господина аббата | страница 21

А Петр целую ночь блуждал по отдаленным улицам города, крича и плача, а, когда взошло солнце, все люди в страхе бежали от него прочь — весь он был покрыт проказой, и вид его был нестерпим для глаз.

И от него исходил такой смрад, что пришедшие объявить ему изгнание не могли подойти близко, а кричали издали и грозили кулаками.

Много дней проблуждал он в одиночестве, покинутый всеми, и пришел, наконец, в то место, где была могила Елизаветы.

Он знал ее уже раньше, но его не подпускали другие прокаженные, теперь же здесь никого не было.

Тогда упал Петр на могилу, охватил руками надгробный камень и горько заплакал, вспоминая свою первую светлую радость. Долго он плакал, а когда поднял глаза, то увидел, что невдалеке стоят прокаженные, указывают на него друг другу и тихо шепчутся.

Он подумал сначала, что это они сговариваются против него, но нет — они смотрели с благоговением и любовью. Тогда он посмотрел на свои руки, — они были чисты от проказы. Он сорвал с себя одежды и увидел, что все тело его чисто и прекраснее, чем когда-либо.

Тут он понял, что произошло чудо, из глаз его побежали радостные слезы, он тихо склонился и умер.

Тогда, все прокаженные бросились к могиле Елизаветы, припадали к ней грудью и получали исцеление по своей вере.

С тех пор прошло много лет, и, хотя святой Елизавете не соорудили раки, в народе ее объявили святой.

Многие страждущие находят у нее исцеление от скорбей и болезней и называют ее «Сосуд светлой радости».

А на могиле святой выросли необыкновенные цветы и окраска у них такая алая, что им дали имя «Уста святой Елизаветы».

По свидетельству блаженного Мартина, цветы эти растут только на могиле святой Елизаветы, и на всей земле нет другого места, где бы еще росли такие цветы.

Велика благость Господня и неисповедимы пути Его.

Екатерина была дочерью бедного ремесленника. Еще в детстве, посещая церковные службы, где так хорошо играли на органе, она решила постричься в монахини.

Но дома было много работы, мать часто хворала, и у доброй девушки не хватило решимости лишить семью своей поддержки.

К девятнадцати годам она очень окрепла, но среди соседей слыла дурнушкой, хотя у нее были розовые щеки и милый свежий голосок.

Потом откуда-то подвернулся странствующий сапожный подмастерье, который так хорошо рассказывал про разные монастыри, что можно было без конца слушать и мечтать.

Однажды вечером возле колодца он пожаловался ей на свое одиночество и на то, что ни одна девушка не хочет выйти за него из-за его бедности, и Екатерина заплакала из сострадания.