Когда мы вылезали из вагона, мама дала мне длинное пальто и войлочную шляпу.
– Я не хочу, – ответила я. Было ужасно жарко, и мне не терпелось выйти на улицу и подышать свежим воздухом.
– Надень, – строго сказала она. – Неизвестно, что нам разрешат взять с собой, они могут запретить нам взять чемоданы.
На платформе я слышала, как охранники СС выкрикивали суровые немецкие команды, а собаки лаяли и рвались с поводков. Смущенная всем этим, я накинула пальто и шляпу, чувствуя себя нелепо.
– Ты смотришься, как очень умная молодая леди, – подбодрил меня папа.
– Кто очень устал или сильно болен, садитесь в грузовик – мы довезем вас до лагеря, – крикнул охранник СС. Многие люди были измучены дорогой и с огромным облегчением доползли до грузовиков и сели в них.
– Увидимся там, наверху! – кричали они родственникам, оставшимся на платформе. Грузовики тронулись с места во главе с автомобилем, украшенным фальшивым символом Красного Креста для придания иллюзии законности. Никто не понимал, что это уловка: нацисты просто отсеивали тех, кто слишком слаб и не годен к работе, и везли их прямо в газовую камеру.
– Спуститься и положить свои вещи рядом с поездом! Построиться в пять рядов! – кричал на нас охранник.
Сцены на платформе были дико эмоциональными, и меня просто ошеломил поток воя, плача и отчаянных прощаний. Сотни людей: старики, матери с младенцами на руках и маленькие дети – все находились в состоянии полного смятения и своего рода первобытного отчаяния. Но ловкими, отточенными движениями гвардейцы СС начали перемещать нас, как одежду на вешалке, пока не отсортировали мужчин от женщин, а затем построили всех в пять рядов.
Я повернулась и увидела белое от страха лицо Хайнца. Я обняла и прижала его к себе. Мама приблизилась к Хайнцу, провела пальцами по его волосам и поцеловала. Потом мои родители обняли друг друга, и мы расстались.
– Бог защитит тебя, Ева, – произнес папа, крепко обнимая меня, прежде чем его отдернули.
Мы двигались вверх по трапу медленно и вдруг увидели впереди охранников СС, разделявших людей на две колонны – левую и правую.
Впереди нас шла женщина, и вдруг она начала кричать, когда поняла, что будет вынуждена отдать своего ребенка в другую колонну. Пожилая женщина протянула руки, чтобы взять его, но молодая мать не переставала плакать, пока моя мама не сказала ей, что старуха узнает ее и отдаст ребенка, когда настанет время. Я не знаю, верил ли кто-нибудь из нас в это, но молодая женщина передала своего ребенка старушке и подавленно замолчала.
