— А что там? — Поднял я глаза к потолку.
— Моя спальня. — Хитро заблестели у неё глазки.
— Эээ... не. В другой раз. — Отказался я.
— Ну как знаешь, — надула она губки, играя передо мной обиженку. Не стоит забывать, что она настоящая, всамделишная ведьма. Зря я печенье съел. Кто знает, что она туда добавила.
Посидели на диване. Поболтали с ней о том, о сём и распрощались, уходил я от неё весь пропотевший. Отбиваться от её нападок становилось всё сложней. Особенно стыдно стало, когда она положила голову на мои колени.
— Ай! — Вскрикнул я на пороге её дома, расстегнув рубашку и посмотрев на свою грудь в районе сердца. Знак, появившийся там — был воспалён и бугрился. Человечек с поднятыми кверху руками или руна мир. Я и забыл, что сегодня артефакт, привезённый первыми из своего измерения — делает выбор. Теперь я в совете тысячи. Скоро и письмо придёт, да в газетах опубликуют полный список нового состава на ближайшие пять лет. Дерьмо макаки!
— Надо сказать ба, — испортили мне настроение на ближайшее время. А ведь скоро суд над директором и учителями, вспомнил я. Нахмурился.
— Андрейка!!! — Бежала ко мне углядевшая меня Смеяна. Подпрыгнула и со всего маху врезалась мне в грудь, обняв за плечи и расплакавшись. Руна на груди заболела с новой силой.
— Ну, ты чего? — Погладил я её по головке, поддерживая на весу.
— Думала, ты обманешь. Не придёшь больше. — Вздрагивала она, пытаясь удержать слёзы.
— Глупенькая. Я же обещал, — чмокнул я её в щёчку. — Как у тебя дела тут? Нашла друзей? — Поставил я успокоившуюся девочку на землю. Её зелёные глаза стали светить ещё ярче.
— Ага. — Вытерла она глаза рукавом сарафанчика. — Маруся и ябеда Полька. — Взяла она меня за ручку и повела куда — то.
— Обзываться нехорошо.
— А чего она маме рассказала, что я руки не помыла перед обедом? Знаешь, как мне влетело? — Обиженно пробурчала она, надувшись.
— Твоя подруга просто заботится о тебе. Мыть руки надо, а не то заболеешь. Хорошо?
— Ладно, дядя Андрей. Буду. Теперь буду. — Привела она нас к маленькому домику, открыла дверь и прошла внутрь, ведя меня в поводу. — Мам! Смотри, кого я нашла! — Вышла к нам вся перепачканная мукой Валерия. Смутилась, отругала дочь и убежала умываться.
— А ты ей нравишься, — по секрету сказала мне эта егоза, шепнув на ушко и усадив за обеденный стол.
— Правда, правда?
— Ага. — Кивнула она. — Я слышала, как она с соседкой о тебе говорила. О конопушках и озорной улыбке.
— У тебя очень хорошая мама, правда? — Прервал я её, не дав разболтать лишнего. Итак, много сказала.
