Слышу шуршание бумаги. Мельком замечаю что-то белое. Не хочу смотреть, но не могу удержаться.
– Ты знаешь, что это? – на этот раз вопрос задает папа.
Они разыгрывают обычный сценарий, с участием плохого и хорошего полицейского. Мама притворяется сочувствующей, но я не раскаиваюсь, и тогда вступает папа со своим строгим голосом и еще более строгими приказами.
– Нет. – По крайней мере, это правда.
– Это распечатка твоих СМС.
– Что? – с изумлением хватаю стопку бумаг и в полном недоумении пробегаю глазами по строчкам. То ли у меня галлюцинации, то ли я действительно читаю распечатку сообщений, которыми обменивалась со Скар, когда уезжала с вечеринки.
217-555-2956: Как вечеринка? Ты в порядке?
217-555-5298: Я в порядке. Вечеринка – огонь. Еду домой на такси.
217-555-5298: Родители звонили?
217-555-2956: Нет.
217-555-5298: Хорошо. Прикрой меня, если позвонят.
217-555-5298: Вернулась. Все в порядке.
Меня охватывает ужас. Последнее я посылала Чейзу. Я едва не плачу от облегчения, что не написала что-то более убийственное.
Листаю страницы дальше и вижу более ранние сообщения.
217-555-2956: Пойдем сегодня на вечеринку?
217-555-5298: Да-а-а.
217-555-2956: Что с родителями?
217-555-5298: Скажу, что у меня работа.
Страх, злость и растерянность переполняют меня. Даже не знаю, что сказать. И где-то на задворках сознания крутится лишь одна мысль: слава богу, что не написала Скарлетт о Чейзе, не призналась, что впервые занималась сексом, а Чейзу – о том, что случилось между нами. От одной мысли, что родители могли бы узнать все, прочитав эсэмэски, мне становится дурно.
– Поверить не могу, что вы шпионите за мной! – кричу я, бросая бумагу на стол. Непрошеные слезы собираются в уголках глаз. – У вас нет никакого права читать мои сообщения!
– Я плачу за твой телефон, – грохочет папа.
– Тогда я буду платить за него сама! – вскакиваю со стула и бросаюсь вон из кухни.
Папа хватает меня за руку.
– Сядь! Мы не закончили.
Всем своим видом он показывает, что мне лучше остаться – или он заставит меня силой. Он никогда не был таким жестким и суровым. До того как умерла Рейчел, с ним было весело. Он отпускал шутки, потому что ему нравилось, как мы стонем от смеха. А теперь я даже не уверена, что он помнит, как улыбаться.
Пытаюсь храбриться, но не выходит, и сажусь.
– Нас расстраивают не твои поступки, – говорит мама, – а твоя ложь. Мы просто не можем доверять тебе.
– Поэтому мы забираем у тебя машину, – добавляет папа.
