Вот и сейчас, решение идти в шторм было вполне обоснованным. Пока пережидали бы шторм на берегу, Гречина мог уйти. Куда он идет известно, но ищи его потом на этом острове. Где пришвартует корабль? Где там бухты пригодные для гавани? Куда именно ушел на острове, в какую часть? Нет, надо догнать его в море! А шторм?! Так и Гречина попадет в него.
— Не складывается.
Эрик поднял голову, обнаружил рядом с собой Георга и переспросил:
— Что не складывается?
— Все это странно. Гречина. Из всех капитанов братства — он последний на кого можно подумать, что он посмеет связаться с тобой. Килька беззубая.
— И я думал об этом. И я считаю это странным. Но я нашел ему оправдания. Точнее попытался понять, о чем он думал.
— О чем же?
— Он наверняка думал, что мне не удастся узнать, кто напал на наших ребят. И верно, мы это выяснили благодаря чистой случайности. Доктор у нас оказался «общий». А так, Гречина вполне мог выйти сухим из воды. И причина проста — кто ж на него подумает?! Нет! — потом бы конечно все равно узнали бы — обязательно кто-нибудь из нападавших проговорился бы.
— Почему так уверен?
— Георг, морда ты небритая — деньги карман жгут, а значит прямой путь в кабак, куда ж еще пойдет моряк с деньгами?! Хоть одному, но вино язык развяжет. И прихвастнуть таким подвигом, да такой добычей надо будет обязательно. Узнали бы.
— Думаешь, Гречина этого не понимал?
— Не знаю, хотя думаю, он надеялся к тому времени смыться подальше. — Что гадать? Скоро сами спросим — повторил Эрик. Затем добавил:
— Меня гораздо больше другое волнует.
— Да. Меня тоже — кивнул Георг.
— Что же? Я ж не сказал.
— А то не понятно. Как? Точнее кто?
— Да — тихо повторил Эрик — Кто? О казне знали только наши. И то не все. Они, конечно, тоже по кабакам языком треплют, но о таком ни один бы не сказал. О том, что казна на Кошачьем острове знали только серьезные ребята и никогда бы не выболтали. Не идиоты.
— Значит один все же выболтал. Вот только идиот ли он? Или…
— Будем надеяться, что все же по пьяне. О том, что среди нас крыса даже думать не хочется.
Георг помолчал, затем медленно и тихо спросил:
— Думаешь на кого-нибудь?
— Честно? Думаю. Но почти на всех. Каждый мог. Кроме тебя, пожалуй. Слишком через многое с тобой вместе прошли. А так… За процент с добычи… кто-нибудь да соблазнился. Так что сам видишь, вопросов к Гречине много. Надо догнать побыстрее.
Георг кивнул:
— Надо, — снял шляпу и глубоко вздохнул, — а шторм будет знатный.
