— А ты куда? Все на площадь, а он с неё. Зрелище не по нраву? Ты ж всегда ходил смотреть раньше.
Курти не ответил и попытался пройти мимо, но Бьорн схватил его.
— Да куда ты? Или живот вдруг прихватило? Пойдем, посмотрим, что с тобой могло бы быть, — затем осклабился — Или еще будет?! А Курти?!
Курти молча пытался освободиться. Толпа загомонила активнее, Бьорн не выпуская Курти, заинтересовано оглянулся и Курти вырвался. Оглянувшись, увидел, как племянник хозяина нырнул в толпу, опасаясь пропустить самое интересное.
Скучный, заунывный, но громкий голос зазвучал над площадью. Зачитывали приговор.
Курти быстрым шагом уходил с площади, затем неожиданно для себя побежал. Быстро. Очень.
Не успел. Крик все же услышал.
* * *
Посетителей в таверне не было. Все побежали на площадь. От порта до нее недалеко. Елова город маленький. Клиенты вот-вот вернутся. Курти сидел на стуле, чего почти никогда не делал. Люди выбегали в спешке, но тарелки на столах были пусты. Это Курти отметил краем глаза.
— А ты почему не на площади?
Курти поднял глаза. Дагур все так же сидел в углу.
— А ты?
— Что мне там смотреть? Я за свою жизнь такого навидался, что зрелище как кому-то руку отрубают удовольствия не доставит, — затем подумал и добавил, — да и старый я уже бегать.
— И я насмотрелся.
— Друг что ли?
— Что?
— Приятеля твоего сейчас руки лишают?
Курти опять отвернулся:
— Да нет. Не друг. Так, знакомый.
— Понятно.
Дагур замолчал. Курти продолжил:
— Колокольчик говорил, что если чего-то боишься, то именно это с тобой и произойдет. А он никогда не боялся руку потерять. Даже после второго предупреждения. Говорил, что только умнее от этого стал. И что самое страшное с ним уже произошло.
— Почему Колокольчик?
— Он когда к нам пристроился, все время терялся сначала. Старшой пошутил, что надо бы к нему колокольчик привязать, чтобы всегда знать, где он. Так и приклеилось — Колокольчик. Он нормальный был. В голове ветер, правда, но не злой.
— А почему был-то? Он же жив. Руки нет, но ведь живой. Как-нибудь…
— Как?! Ты думаешь, мы кошельки воровали от скуки? Прирожденное ворье малолетнее? Была бы работа, девять из десяти наших работали бы. Только где? Кем? Грузчиками? Матросами? Туда не пробиться — там все свои и рабочие места для своих. Причем с детства. Работы для нас нет, жрать охота — идем туда, где можем денег раздобыть. А это значит кошельки таскать. Колокольчику себя не прокормить. Скажи, ты в городе видел кого-нибудь однорукого? Он теперь замерзнет где-нибудь. Хотя, может ему повезет.
