Когда до назначенного дня оставалось две недели, я начал сочинять длинное письмо, которое хотел передать Акари из рук в руки. Наверное, подобные письма называют «любовными», и это было первое такое письмо в моей жизни. Я писал со всей искренностью о будущем, каким я хотел его видеть, о любимых книгах и музыке, и еще — может быть, выражая чувства неумело, слишком по-детски, — о том, как много значит для меня Акари. Сейчас я уже точно не помню, что там было, в том письме; кажется, я исписал аж восемь листов. Слишком о многом нужно было рассказать. Лишь бы она прочла мое письмо — и я смогу притерпеться к жизни в Кагосиме, думал я. Мне хотелось отдать Акари часть тогдашнего меня.
На письмо ушло несколько дней; в это время мне не раз и не два снилась Акари.
Во сне я — маленькая юркая птица. Сначала я мчусь сквозь паутину проводов, опутавших улицы ночного города, потом, неистово хлопая крыльями, взмываю над домами в небо. Двигаясь в сотни раз быстрей, чем если бы я бежал по земле, лечу к самому дорогому в мире человеку, лечу вверх, и крошечное птичье тельце дрожит от переполняющего его восторга. Во мгновение ока земля оказывается далеко внизу; под ураганным ночным ветром огни скученных городов мерцают, точно звезды; автострады превратились в артерии и вены, яростно пульсирующие потоки автомобильных огней. Вскоре мое тело пронзает тучу, и я вылетаю над морем облаков, гладь которого сплошь залита лунным светом. В прозрачно-голубом сиянии тускло поблескивают вершины облачных гор, и мне кажется, что я оказался на другой планете. Мои перышки трепещут от радости, я могу лететь сколь угодно долго, лишь бы оказаться там, куда стремлюсь всей душой. Тут же цель моего полета оказывается достигнутой, и я торжествующе пикирую, обозревая широко раскинувшуюся землю, где живет оно. Уходящие за горизонт поля, редкие крыши людских жилищ, растущие тут и там густые леса; вот через них бежит лучик света. Поезд. Тот самый, в котором еду я. Затем мое внимание привлекает девочка, которая ждет этот поезд на станции. Волосы девочки подстрижены так, что чуть приоткрывают уши; она в одиночестве сидит на скамейке, а поблизости высится громадная сакура. Дерево еще не зацвело, но под его толстой корой я ощущаю тяжелое, притягивающее дыхание чувства. Наконец, девочка замечает меня и поднимает глаза к небу. Очень скоро мы сможем встретиться. Очень скоро…
3
В день назначенной встречи с Акари с утра зарядил дождь. Небо словно прихлопнули гигантской крышкой, его затянули серые тучи, мелкие холодные капли прямыми струями проливались на землю. Повеяло суровой зимой, будто приближавшаяся весна почему-то передумала наступать и свернула на полпути. Я надел поверх формы теплое темно-коричневое пальто, запрятал письмо для Акари в портфель и направился в школу. Вернуться я планировал только ночью, потому оставил родителям записку; «Домой приду поздно, пожалуйста, не волнуйтесь. Они не были знакомы с родителями Акари, и я думал: стоит рассказать обо всем — и мне могут запретить куда-либо ехать.
