Добираясь до Коямы следующей пересадочной станции, поезд тащился всё медленнее; он не уложился в час, и с каждой минутой время опоздания увеличивалось. Чем дальше от столицы, тем больше были расстояния между станциями, населенные пункты располагались неимоверно далеко друг от друга, и на каждой станции поезд стоял неимоверно долго. Машинист всё время делал одно и то же объявление:
— Господа пассажиры, приносим глубокие извинения за нарушение графика движения поезда. Поскольку следующий состав задерживается, наш поезд сделает на этой станции временную остановку. Просим прощения у пассажиров, которые спешат. Пожалуйста, подождите еще немного…
Я то и дело смотрел на часы, усердно моля о том, чтобы назначенный срок, семь часов вечера, не наступил, но расстояние не сокращалось, только время всё бежало и бежало вперед, и всякий раз, когда я глядел на циферблат, мое тело словно сдавливала незримая сила — до боли, до отупения. Ощущение было, будто я заточен в невидимой клетке из воздуха и ее прутья сжимаются всё плотней.
Было ясно, что на встречу с Акари мне не успеть.
На часах 19:00, а электричка не смогла добраться даже до Коямы — мы стояли на станции Ноги, от Коямы нас отделяла одна остановка. До Ивафунэ, где меня ждала Акари, поезд, в который я должен был пересесть на Кояма, идет еще двадцать минут. С момента, когда я сел в электричку на станции Оомия, прошло два часа; нетерпение и отчаяние разрывали меня изнутри, я превращался в комок нервов. Никогда в жизни время не тянулось для меня столь мучительно. Я уже не понимал, холодно в вагоне или тепло. Салон наполнился тяжелым запахом ночи; в желудке было пусто — я ничего не ел с обеда. Я и не заметил, что вагон почти опустел: стоять остался я один. Четверка сидений рядом была свободна, и я плюхнулся на одно из них. В ту же секунду ноги одеревенели, а кожу сковала вырвавшаяся из глубин усталость. Одолеть это неестественное оцепенение мне было не под силу. Я достал из кармана пальто письмо для Акари и стал на него смотреть. В назначенное время я не приехал, и Акари, конечно же, начала волноваться. Я вспомнил наш последний телефонный разговор. Почему Всё Всегда заканчивается именно тан?
Наш поезд долгих пятнадцать минут стоял на станции Ноги, а потом вновь тронулся в путь.
*
Когда электричка наконец подъехала к Кояме, было без двадцати восемь. Выскочив из вагона, я побежал на платформу линии Рёмо. Бесполезную теперь шпаргалку я скомкал и выбросил в мусорку.
