— Он мог говорить, что ему угодно, оценивая выполнение мною служебных обязанностей, — говорил Кингсли, — но поносить меня за мою частную жизнь… Это мое личное дело, черт его побери.
Он звучал, подумал Хоар, несколько напыщенно.
Хоару была известна репутация этого смуглого, мрачного офицера. У него была арендованная небольшая парусная лодка, которую он держал в том же месте, где Хоар держал «Невыносимую». Кингсли в самом деле был известен своими «способностями», проворством и крикливостью в частных делах. Он, по всей видимости, не обращал внимания ни на возраст женщины, ни на ее внешний вид — его интересовала только ее податливость. Многие сердца будут в печали, когда Перегрин Кингсли выйдет в море на «Вантидже». Ходили слухи, что одно сердце в особенности, сердце, которое должно было быть преданным супругу своей владелицы, было серьезно разбито. Однако, имя этой женщины Хоару было неизвестно.
Мистер Кингсли был свидетелем бегства Артура Гладдена из каюты капитана, он также был в рядах изумленной толпы, собравшейся там, как только распространилось известие. Но больше ничего ему не было известно. А теперь, если джентльмены не возражают, он выделит им толкового мичмана, который будет служить им посыльным. На борту судна много работы, как джентльмены могли заметить, и ему надо заняться тренировкой неопытных орудийных расчетов.
В каюте стоял застарелый запах табачного дыма и ракообразных. Там уже находился Эндрю Уатт, капитанский клерк, который озабоченно просматривал бумаги, разбросанные по письменному столу покойного.
— Одна папка отсутствует, — сказал он обвинительным тоном, увидев прибывших в каюту визитеров.
— Что за папка? — спросил Хоар.
— Папка с личной корреспонденцией капитана Хэя. В ней лежало несколько писем: одно от миссис Хэй, несколько от торговцев, и одно, которому я затруднился присвоить категорию. Письмо выглядело так, как будто оно написано женщиной-самоучкой.
— Вы специалист по почеркам, мистер Уатт? — прошептал Хоар.
— Любой человек моей профессии должен разбираться в различных почерках, сэр, — ответил клерк. — Но должен признаться, что я изучал искусство почерковедения более глубоко, чем большинство моих коллег.
— Интересно, — пробормотал Хоар почти беззвучно.
Мистер Уатт опустил глаза.
— И что? — прошептал Хоар.
— Я, конечно, не читал их, кроме… одного, от супруги капитана. Уверяю вас, что при обычных обстоятельствах я бы не посмел и подумать прочитать его. Возможно, я и не джентльмен, но стараюсь вести себя как таковой. Причиной отступления от приличий было вложение в ее письмо. Откровенно говоря, джентльмены, мне вовсе не стыдно, что я сделал так.
