Фразу мужа об огромных потерях королева предпочла не заметить.
— Да, моя королева. — Вице-адмирал упал на стул, жадно опустошил бокал. Казалось, у него пересохло во рту. — Все так. Все верно, если антисы останутся в больших телах.
— Полагаешь, Кешаб рискнет высадиться на Ларгитас? В малом теле?
— Почему нет?
— И что дальше? Он станет хватать за грудки каждого встречного? Выяснять, где содержат Натху? Нагрянет прямиком в ваш штаб? В Управление научной разведки? В Королевский Совет?
— Ты и правда не понимаешь?
Он смотрел на жену, словно видел ее впервые. Впору было поверить, что война, предательство, столкновение флотилий, безумные поступки антисов, залпы из межфазников, кровь и огонь — все уже произошло, случилось, состоялось в этой комнате, вокруг стола, накрытого для семейного ужина, и маленькая Ойкумена, состоящая из двух человек, разгребает последствия, готовясь к худшему.
— Чего я не понимаю?
— «Горячий старт». Антисам достаточно высадиться в трех крупнейших, самых густонаселенных городах Ларгитаса и предъявить ультиматум. Требование выдать им Натху в течение трех часов, иначе… Три «горячих старта». Десятки, сотни тысяч погибших. Потом они возвращаются: три других города — и прежний ультиматум. Кешаб способен взять в заложники весь Ларгитас!
Анна-Мария побледнела:
— Их нельзя подпускать к планете!
— Нельзя. Но мы пригласили Кешаба охотиться за стаей. А стая была зафиксирована между Ларгитасом и Соной. Считай, на орбите…
Настал черед молчать для королевы.
— Жаль, что тебя не пригласили на Королевский Совет, мой адмирал, — наконец произнесла Анна-Мария. — Жаль, что ситуацию нельзя переиграть. Решение принято, на попятный никто не пойдет. Даже если я изложу им твои соображения… Это вопрос принципа. Маховик раскрутился, поздно что-то менять.
— Я не король, — вздохнул ван Фрассен. — Я даже не адмирал.
— Ошибаешься. Хотела, чтобы это был сюрприз… Забудь о приставке «вице-». Приказ о присвоении тебе адмиральского звания уже подписан.
— Это взятка? — Он встал: прямой до звона. — Отступное?!
Спать они легли в разных комнатах.
II
Гуру лежит на спине. Расфокусированный взгляд устремлен в безвидную тьму под потолком. Тьма не есть зло. Тьма — отсутствие света. Если свет — в тебе, впусти и тьму. Соединившись, враждуя и заключая союзы, они родят тысячу вещей и миллион образов. И ты погрязнешь в единствах и различиях, утонешь и не всплывешь, если не научишься справляться с тем, что зовешь светом, и тем, что зовешь тьмой.
