— Ну что же ты? Боишься?
Натху превратился в сложный узел. В глубине узла рдели два настороженных уголька. Не предпринимая попыток сближения, мальчик внимательно следил за чужой тетей.
— Здравствуйте, Сандерсон. — Тэшница повернулась к Гюнтеру. — Адъюнкт-комиссар Рюйсдал, к вашим услугам. Зовите меня Линдой.
Гюнтер кивнул:
— Да, госпожа адъюнкт-комиссар.
— Какой вы смешной! — Тэшница необидно хихикнула, совсем как девчонка. На щеках комиссарши проклюнулись очаровательные ямочки. — Вы просто чудо, Сандерсон. А уши, уши! Вы видели свои уши?
— Нет, госпожа адъюнкт-комиссар.
— Костры, честное слово! Вы и ваш сын — вы оба чудо. Или правильней будет сказать: чуда? Чуды? Чудеса?!
— Спасибо, госпожа адъюнкт-комиссар.
— Линда, просто Линда. Иначе обижусь. Нет, хуже: иначе я буду звать вас кавалером Сандерсоном до конца ваших дней. Кавалером, бароном, графом Сандерсоном. Я накормлю вас официозом до заворота кишок. Не злите меня, я страшна во гневе.
Браво, оценил Гюнтер. Атмосфера в детской сделалась теплой, уютной. Эмпатка высшей квалификации, ходячее солнышко, комиссарша фонила позитивом — ненавязчиво, исподволь, располагая собеседников к себе. Рассудка Натху она не касалась — останавливал страх сгореть при ментальном контакте с антисом. Рассудка Гюнтера — тоже, это было бы неприлично, да и противозаконно, если без санкции на контакт. Но создание общего располагающего фона — безадресного, пользуясь сленгом менталов, — удавалось Линде Рюйсдал в лучшем виде. На кого она давит, задался вопросом Гюнтер. Ну да, на ребенка. Ей отлично известно, что я отслежу и специфику фона, и усилия, и цель воздействия. Отслежу, а значит, при желании блокирую воздействие.
Она не знает, что Натху ментал? Тогда зачем Тиран прислал ее? Она знает, что Натху ментал? Тогда зачем ломает комедию? Гюнтер терялся в догадках. Противоречивые настроения разрывали его на части. Радость: тайна осталась тайной, все в порядке. Отчаяние: секрет раскрыт, комиссарша издевается над ним, заманивает в ловушку. Неопределенность: эта стерва рвала душу яростней голодной волчицы.
— Извините, Линда. Зовите меня Гюнтером, прошу вас.
— Вот, совсем другое дело.
Линда прошлась по детской. К Натху она старалась не приближаться, делая вид, что утратила к мальчику всякий интерес. Взяла плюшевого медведя, повертела в руках.
— Ваша инициация, Гюнтер, — произнесла она кукольным голоском, делая вид, что говорит медведь. — Вы в курсе, что мы с вами, считай, одна семья? Я принимала ваши роды.
