Русская нация. Национализм и его враги | страница 79

» «остзейских дворян, моих земляков, к России, к которой присоединены более 150 лет, но не признают ее своим отечеством, а служат, как они говорят, не ей, а государю, и этой преданностью эксплуатируют в свою пользу всю русскую землю» (причем впервые с остзейской «нелюбовью к России и русским» Дельвиг, выросший в русском окружении, столкнулся в 1847 г., разговаривая с послом России в Берлине бароном П.К. Мейендорфом, что его «очень поразило в русском посланнике»)[348]. Г. фон Самсон в 1878 г. упрекал своих единоплеменников: «Если мы не хотим скрыть правду, мы должны сознаться, что понятие верности империи, вероятно, для многих незнакомо и никогда не существовало»[349]. Профессор Юрьевского университета А. Фрейтаг фон Лоринггофен в статье 1915 г. признал, что немцы действительно питают «некоторое пренебрежение к России и русским»[350]. Я упоминаю здесь только тех, кто пытался смягчить русско-немецкий антагонизм, русофобским же филиппикам из сочинений эмигрантов-остзейцев можно посвятить отдельную статью[351]. Интересной фигурой был остзейский барон Т. фон Бок, призывавший немецкое рыцарство сделаться «неотъемлемой частью русского дворянства», влиться «в ряды национального государства»: «Если допустить пристрастие, то, конечно, к большинству нации. Я <…> не хочу иметь вид человека, ставящего себя, как Лифляндец, в оппозицию к остальной части нации. Как дворянин, я горжусь, что мои предки были древние рыцари, как гражданин, я никогда не буду ничем другим, как самым закоренелым русским»[352]. Думается, такая постановка вопроса устроила бы русских националистов, но, к сожалению, большинство потомков рыцарей были солидарны не с Т. фон Боком, а с его однофамильцем (а скорее всего, и родственником) В. фон Бокком, заявившим с предельной откровенностью: «Ожидать от нас, чтобы мы, оставаясь немцами, в то же время были душою и сердцем русскими… все равно что требовать, чтоб квадрат, не изменяясь в своей форме, сделался треугольником»[353].