– Да-да, великий иерарх, это он!
– В этом чувствуется какая-то утонченная ирония – теперь именно он должен возглавить экспедицию.
– Да-да, я согласен! – хохотнул Р’Нох, когда Мкен направил кресло в дверь. – Мне это кажется исключительно утонченным!
– Мкен… – сказал иерарх у него за спиной. – Помните: никто не должен знать об этой миссии, кроме тех, кто сопровождает вас.
Мкен остановился и полуобернулся:
– Хорошо, великий иерарх. Но… когда мы вернемся… Ведь тогда мы должны…
– Да-да, когда миссия будет завершена и вы успешно вернетесь – тогда мы объявим об этом. Успех защитит миссию от ожидаемой критики. Теперь идите и обеспечьте ее успех!
Мкен сделал жест, обозначающий «радостная покорность». Он медленно выплыл из комнаты, чтобы сохранить ту кроху достоинства, которая еще у него оставалась.
Покинув зал, он остановился в обзорном пузыре, направил кресло к окну, которое выходило на размазанное фиолетовое пятно туманности. Отправиться туда, вернуться на Джанджур-Кум… Он всю жизнь мечтал об этом. Но в таких обстоятельствах… нет.
У стоиков были собственные военные ресурсы. Какова вероятность того, что он вернется живым из такой миссии?
Ему казалось, что шансы малы.
Скорее всего, он умрет там, вдали от возлюбленной супруги, так и не увидев своего ребенка. Экспедиция была полным безумием.
Высшее Милосердие
850 г. до н. э.
Век Единения
«Кровью моего отца, кровью моих сыновей, каждым биением каждого сердца в моей груди я клянусь поддерживать Ковенант».
По указаниям сан’шайуум по имени Р’Нох, сангхейлийский рейнджер, известный как Вил ‘Кхами, вместе еще с одним сангхейли принес присягу, прежде чем ступить на борт корвета «Мстительная живучесть» – корабля, который должен был доставить их на Джанджур-Кум под командой пророка внутреннего убеждения. Принесения присяги всегда будоражили Вила, но потом, если он задумывался, ему становилось не по себе; горько становилось. Ковенант был относительно нов, Писание Союза подписали не так давно. И на памяти живущих теперь поколений сангхейли сражались с сан’шайуум. Сколько его родни, его яичных братьев, погибло под убийственными огненными залпами с Дредноута?
И все же он служил этим сан’шайуум.
Сдались? Нет, они не сдавались – такого бесчестья не вынес бы ни один сангхейли. Нет, это был союз и спасение Сангхелиоса.
И все же в жвалах ощущался горький привкус, когда он думал о павших. Будь у них возможность, не сказали бы они, что сангхейли живут без чести?
