Это уже было неважно. Моя жизнь, как предпринимателя, была кончена. Моя жизнь, как человека, была кончена. Моя жизнь — была кончена.
* * *
На ярких экранах шла прямая трансляция. Ведущий, будто находясь под огнём, окруженный многочисленной толпой, пытался перекричать её. На заднем фоне находилось здание фондовой биржи.
— Отарэ Компани объявила о своём уходе с рынка! — Он прижимал к уху какое-то устройство. — Ведущие экономисты пророчат очередной финансовый кризис! Они говорят, что последствия для населения будут колоссальными и страшными!
— Спасибо, Кайл! — Раздался приятный голос ведущей, и теперь вместо биржи стали показывать студию. Рядом с ней сидел мужчина в костюме священника. — Так же своё мнение высказал глава банка Фобос, и он полностью согласен с экономистами. Мистер Киролл, что вы можете посоветовать людям, с учётом сложившийся на рынке ситуации?
— Молиться, — начал Киролл, погладив крест, лежащий у него на груди. — И ещё, всем известно, что Фобос крупнейший интернациональный банк, в котором деньги людей точно будут в…
— Вырубись. — Сухо скомандовал я, и экраны погасли.
Дальше слушать смысла не было. Реклама — хлеб для СМИ в нашей стране. Священник во главе банка — не удивило. «Теперь феминисток может возглавлять бьющий их алкаш», — подумал я язвительно. Социум был склонен к тому, чтобы не иметь никакой позиции. Люди были тем, кем хотят быть, и не принимали каких либо правил, которые их роль имеет. Гомофоб мог быть геем, лесбиянка могла вполне сносить мужчин, а чайлдфри мог иметь детей, даже охотно. Для людей остались только названия, и всё лишилось сути. Глупо, конечно, но я любил людей даже так. Главное, что бы они были счастливы, и не причиняли вреда другим, как это сделал я.
Я лежал в мягкой постели, и, сцепив руки за затылком, смотрел в потолок. А что мне ещё оставалось делать? Компания закрыта, ресурсов у меня стало на порядок меньше, что впрочем, было не так страшно. Недвижимость, сдаваемая мной в наём¸ вполне окупала и мои кубы, и бытовые расходы, и спорт, и, если надо, оставался излишек на развлечения. Да здравствует финансовая грамотность.
Сев на край кровати, я задумчиво глядел в пол. Чего мне сейчас хотелось, не понимал даже я сам, но неделя лежания в кровати до добра точно не довела бы. Открыл окно КоллКаллера, Фейспалма же теперь не было. Услышав звук входящего вызова, я вздрогнул, покрывшись мурашками.
— Твою мать, — недовольно пробубнел я. — Кому там ещё?
