И он окунулся с головой в рассказ, как верующий на исповеди, не упуская мелкие подробности и не испытывая ни малейшего чувства смущения, а только безотчетную жалость к самому себе. Жора слушал его, не перебивая, и когда Дима закончил, спросил:
— Так как все-таки этот Тюкульмин попался с пистолетом?
— Он оказался подлецом, — с горечью ответил Серов, — самым обыкновенным. Попросил пистолеты для охоты, а сам поехал с какими-то дружками за город на вылазку. Там все напились, а потом Толик решил пофорсить перед своей девушкой. Видно, кто-то из той компании его заложил, а в результате — я здесь. — Дима кисло улыбнулся.
— Ты и сейчас пытаешься в определенной мере выгородить этого подонка, — заметил Жора, выпуская ряд тонких колец, — а ведь именно он посадил тебя сюда.
— Да я все понимаю, но собственных глупостей уже не исправишь.
— Можно исправить, — решительно сказал Жора, стукнув кулаком по матрацу. — Может быть, это, как ни странно, и хорошо, что ты попал сюда. Теперь ты, по крайней мере, будешь знать, что доверять можно только себе и изменить что-нибудь можешь только ты сам. Вот скажи, у тебя есть девушка?
— Нет?
— А раньше?
— И раньше не было.
— А меня ждет одна очень милая дивчина и, надо полагать, дождется, но речь сейчас не обо мне. Как ты думаешь, почему у тебя не было девушки и почему среди немногочисленных своих друзей ты был никто?
— Отчего же, — сказал, закусив распухшую губу Дима, — когда они убедились что я тоже кое на что способен, меня очень даже зауважали.
— Вот! А до этого ты был в их глазах самым заурядным рабочим, который не может себе позволить модерново одеваться и разъезжать на собственной тачке. И так везде, куда ни посмотришь. Если на свободе встретимся, я тебе обязательно расскажу, что такое настоящая работа и как нужно жить, чтобы всякая мразь и носу не смела высунуть. Ну ладно, это я так, к слову. Интересно, что ты собираешься говорить на суде?
— Не знаю, — покривил душой Дмитрий, — там видно будет.
— Я только посоветую — не ссылайся на то, что не знал УК, незнание законов не освобождает от ответственности. Лучше всего тебе чистосердечно во всем признаться и просить о снисхождении, но вижу, что ты этого не сделаешь. Ведь не сделаешь?
Серов знал, что на суде присутствуют его мать, соседи, много лет знавшие отца, рабочие, представители администрации завода. Он не хотел видеть их лиц, их взглядов и сидел, низко опустив голову. На вопрос, признает ли он себя виновным, Дмитрий коротко ответил:
