Если бы «Гипероблако» имело возможность усмехнуться, оно бы усмехнулось. Оно точно знало, кто снарядил мины и кто их установил. Но, если бы оно рассказало об этом сообществу жнецов, это было бы нарушением закона о разделении функций государства и сообщества жнецов. Все, что оно могло сделать, это косвенным образом мотивировать Грейсона Толливера на предотвращение смертоносного взрыва. Но, хотя «Гипероблако» и знало, кто установил мины, оно также понимало, что эти люди были просто пешками, коими двигали более умелые руки. Настолько умелые и проницательные, что ни сообщество жнецов, ни само «Гипероблако» определить их было не в состоянии.
– Анастасия! – сказал Жнец Константин. – Я хотел бы обсудить с вами практику вашей работы.
Жнец Анастасия поморщилась.
– Это уже обсуждалось на конклаве, – ответила она. – Я имею право заниматься жатвой в той форме, которая мне наиболее удобна.
– Я сейчас говорю не о ваших правах, а о вашей безопасности, – уточнил Жнец Константин.
Анастасия хотела продолжать, но Жнец Кюри легким прикосновением руки остановила ее:
– Пусть Жнец Константин закончит то, что хотел сказать.
Жнец Анастасия сделала глубокий вдох объемом ровно в 3,644 миллилитра, потом медленно выдохнула. «Гипероблако» подозревало, что Жнец Кюри догадалась о природе того, что собирался сказать Жнец Константин. Зато «Гипероблаку» не нужно было ни о чем догадываться. Оно просто знало.
Ситра же, с другой стороны, не знала этого. Она только думала, что знает все, что хочет сообщить Жнец Константин, а потому, хотя и притворялась внимательно слушающей, уже готовила свой ответ Константину.
– Действительно, ваши передвижения отследить очень трудно, Жнец Анастасия, – проговорил Константин. – Но это совсем нетрудно в отношении людей, которых вы готовите к жатве. Всякий раз, точно назначая время и место встречи со своей жертвой, вы даете своим врагам возможность напасть на вас.
– До сих пор все было хорошо.
– Согласен, – кивнул головой Константин. – Но все идет хорошо лишь до тех пор, пока не настает «плохо». Поэтому я попросил Высокое Лезвие Ксенократа временно позволить вам не заниматься жатвой, пока не исчезнет угроза вашей жизни.
Ситра думала, что скажет он именно это, а потому ответила немедленно и решительно:
– До тех пор, пока я не нарушу одну из Заповедей, сам Высокое Лезвие не имеет права говорить мне, что я должна делать. Как Жнец я автономна и нахожусь над законом, как и вы.
Но ее тирада не заставила Жнеца Константина вступить в спор. Не выказал он и несогласия, что обеспокоило Ситру.
