Теперь вы, наверное, легко можете представить себе, сколь неистовой и всеобъемлющей была наша преданность учителю и его принципам. Оглядываясь назад и хорошо зная все недостатки подобного воспитания, легко критиковать учителя, поощрявшего такую атмосферу. Но с другой стороны, любой, кто был когда-либо одержим честолюбивыми мечтами, кто чувствовал, что способен достичь определенных высот, кто испытывал потребность как можно шире распространять свои идеи, должен проявить понимание и сочувствие к тем методам, с помощью которых Мори-сан управлял нами. Ибо – хотя сейчас мои слова и могут показаться смешными в свете того, чем закончилась карьера Сэйдзи Мориямы, – в те времена его заветной мечтой было ни много ни мало фундаментальное переосмысление самого подхода к живописи, по крайней мере среди художников нашего города. Вот о чем мечтал он, когда столько времени и здоровья отдавал пестованию своих учеников, и об этом, наверное, важно помнить, когда рассуждаешь о правильности методов моего бывшего учителя.
Его влияние сказывалось, разумеется, не только на наших занятиях живописью. В те годы мы практически всю свою жизнь строили согласно его системе ценностей, его образу и подобию, а потому, естественно, очень много времени уделяли исследованию ночного «зыбкого мира» – мира ночных удовольствий, развлечений и выпивки, и это всегда, хотя бы незримо, присутствовало в наших работах. Я неизменно испытываю своего рода ностальгию, вспоминая центр города, каким он был в те дни: улицы еще не забиты грохочущим транспортом, предприятия еще не столь многочисленны и не могут полностью заглушить в ночном воздухе аромат цветущих растений. Излюбленным местом наших тогдашних посиделок служил небольшой чайный домик на улице Кодзима; он стоял на берегу канала и назывался «Водяные фонари», потому что, приближаясь к нему, замечаешь в первую очередь отражавшиеся в воде огни этого заведения. Хозяйка чайного домика была старинной приятельницей нашего учителя, что всегда обеспечивало нам самое лучшее и доброжелательное обслуживание. И я помню многие замечательные вечера, когда мы подолгу сидели там, пели и пили вместе с хозяйкой и прислуживавшими в домике девушками. Еще мы очень любили зал на улице Нагата, некогда служивший для стрельбы из лука; хозяйка его никогда не уставала напоминать нам, что в былые времена, когда она еще работала гейшей в Акихаре, Мори-сан использовал ее как натурщицу для целой серии деревянных гравюр, оттиски с которых впоследствии пользовались чрезвычайно большим спросом. На улице Нагата нам прислуживали сразу шесть или семь молодых женщин, и через некоторое время у каждого из нас появилась своя собственная «фаворитка», с которой можно было и поболтать всласть, и ночь провести.
