До известного “принуждения к миру” оставалось два года.
С письмами у нас творится небывалое — почта работает плохо, а то и вовсе отсутствует, открытые письма Президенту, даже опубликованные в печати, остаются без ответа. Думаю, все же надо писать, говорить, ходить в суд, не опускать руки. Хотя бы для анестезии совести, хотя, признаться, это звучит достаточно цинично.
Под номером 30069 обратился через Интернет с ходатайством освободить из заключения беременную С. Бахмину. Коллективных, широковещательных писем писателей и артистов подписывать не стал, очень уж отдает рекламой, да и бесполезно. Не то сейчас время. А вот быть одним из десятков тысяч — нормально и даже лестно. Последнее протестное коллективное письмо подписал в январе девяностого в связи с нашей танковой атакой на Вильнюс. Оно было напечатано в “Аргументах и фактах” и впервые публично зафиксировало разрыв между М.С. Горбачевым и шестидесятниками.
Скорбная литфондовская повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Феликсом Феодосьевичем. Что-то там не поделили.
Стыдно на этом свете, господа!
Жак Ширак, давая мне интервью для “Известий”, рассказал, что к Пушкину он приохотился совершенно случайно. В юности, по его словам, он испытывал тягу к редким языкам и выбрал санскрит. Однако профессор Беланович, живший на квартире родителей будущего президента Франции, обнаружил, что способностей к изучению санскрита у юноши нет совершенно, и посоветовал заняться русским. Ширак увлекся Пушкиным и попытался переложить онегинские строфы на французский с педантичным соблюдением размера и рифмовки.
Так мало кому известный профессор Беланович, который вряд ли был силен в санскрите, проложил еще один мост между культурами Франции и России.
Картина Ильи Сергеевича Глазунова “Вклад народов СССР в мировую культуру и цивилизацию” заняла целую стену в парижском офисе ЮНЕСКО. Генеральный директор, обаятельный каталонец Федерико Майор решил наградить художника “Медалью Пикассо”, весьма почетным международным отличием, и о награждении стало широко известно, в том числе и самому художнику. Однако кто-то написал или нашептал, что Глазунов — известный антисемит и что ЮНЕСКО не стоит затевать это награждение. Позвали для консультации меня, мол, как посол решит, так и будем действовать. Майор спрашивает: “Какая у Глазунова репутация, антисемит он или нет?”. Ну что тут ответить. Не знаю. Не эксперт. Все возможно. Мало ли чего он наговорил за свою долгую и бурную творческую жизнь. Можно и должно любить или не любить его живопись, его самого, но если уж фактически наградили, объявили, то кому больше будет урон при внезапном повороте — ЮНЕСКО или Глазунову? Короче, прилетел Илья Сергеевич и получил свою медаль, которую, признаюсь, мы с ним обмыли в одном из неслабых парижских ресторанов.
