– Твоя цена – я?
– Нет. Не люблю в таком деле неволить. Ибо радости от того не будет ни тебе, ни мне. Моя цена будет другой. Мне нужны рабочие руки, чтобы переделать эту усадьбу по моему разумению. Вы, верно, уже знаете, я ведаю, как уклад делать. Что Мал, что Кент моими советами пренебрегли. Они не желают научиться делать больше и лучше. Но это их выбор. Нет так нет. Значит, я могу по нашему уговору продавать уклад другим. Я положу вам пять вот таких кусков уклада, – произнес Ярослав и, порывшись в коробе, достал образец чуть больше килограмма. – А вы выделите мне людей с потребным инструментом, дабы я смог до конца лета дом нормальный поставить да усадьбу подновить. И прокорм к ним за ваш счет.
– Семь кусков, – заметил Ратмир. – Большое дело ты намечаешь. Десятком человек тут не ограничишься. Придется два десятка крепких здоровых мужчин тебе ставить. Да с топорами. От работ их отвлекать да кормить все лето. А потом и их семьи кормить осень, зиму и весну. Пяти кусков мало.
– А есть у тебя новики, готовые на службу ко мне поступить? Вроде Драгомира?
– И скольких ты хочешь взять?
– Четверых, может, пятерых или даже семерых. Главное, чтобы все были друг другу дальней родней.
– Можно найти, – кивнул Ратмир. – Дружину решил собирать?
– Да, – кивнул Ярослав. – Тогда каков будет уговор? Вы ставите мне два десятка мужиков с топорами, дабы до конца лета они мне дом поставили такой, какой я укажу, да усадьбу подновили по моему указу. Кормите их вы сами. Сверх того, отдаете в дружину от четырех до семи охочих новиков. Да таких, чтобы не родичи близкие. И ставите овса три цебра [11] да два цебра полбы. За это я кладу вам десять кусков уклада. А ежели выделите семерых женщин на лето-осень для помощи по хозяйству – так и одиннадцать кусков дам.
– Молодух? – деловито поинтересовался Ратмир.
– Здоровых и полных сил. Можно и молодух. Чтобы ежели что по осени дружинников оженить. Но тогда зерна нужно будет больше.
– Клади двенадцать кусков, и мы поставим четыре цебра овса и три полбы. Плюс рыбу раз в седмицу станем привозить все лето и осень. По пуду за раз. Мы ее все одно в Гнездо возим. Вот часть тебе отдавать станем.
– Добро, – произнес Ярослав, весьма воодушевленный таким раскладом.
Ударили по рукам. И пошли к месту упокоения ватажки Драгомира. Их просто прикопали, не сжигая. Ярослав, прихватив топор и лыко, деловито соорудил четыре креста. Ножом вырезал на них типичные христианские символы кириллицей и вбил в ряд возле неглубокой братской могилы. После чего размашисто перекрестился, извлек меч, вонзил его в землю и, припав на одно колено, начал громко декламировать «Отче наш» на греческом:
