сделать что-то. Мне нужно подумать. Если нет, то буду думать о неизбежном, и тогда
развалюсь.
Я не привык быть мужчиной, который не может принять решения. Когда я
влюбился в Веру, решение было очевидным: мне нужно было уйти от Изабель. Это было
нелегко, но понятно. Сейчас у меня нет решения проблемы и ничего не понятно.
У Веры нет необходимости работать. Я с легкостью могу поддерживать ее, но она
хочет работать, и для ее легального пребывания в стране ей это необходимо. Всегда есть
вариант с университетом, но она сказала мне, что оплата для иностранных студентов
значительно выше той, которую она или ее родители могли бы потянуть – или захотели
бы дать ей – и в этом она была непреклонна, хотя она была хорошей ученицей, но была
абсолютно бездарна в том, чтобы принять какую-либо помощь. Они бы помогли ей, но
только в ее стране, для обучения в канадской школе, но точно не здесь.
Я поднимал вопрос об университете ранее, говоря ей, что я мог бы оплатить
обучение, но она отмахнулась, будто это был просто мираж. Она не позволила бы мне
заплатить, и наша перепалка по этому поводу грозила перерасти в ссору.
Теперь мне интересно, могу ли я все еще убедить ее, сейчас, когда на горизонте
виднеется депортация. Сейчас, возможно, уже поздно присоединяться ей к обучению в
следующем месяце, но с января начинается новый семестр. Единственная проблема
состоит в том, что до этого времени она будет на нелегальном положении.
Возможно, это не станет большой проблемой. В стране тысячи нелегальных
эмигрантов из Сомали, Нигерии, Мексики, Сальвадора, все несанкционировано работают
в Испании. И они не пойманы. И Веру не поймают. Если мы правильно сработаем, то эта
штука прокатит.
Цепляясь за эту мысль как за спасательный круг, я, жаждущий укрепить эту идею, быстро вернулся в квартиру.
Когда я вхожу, Веры дома нет, и этот факт усиливает мою тревогу. К счастью, как
только я налил себе виски и, ерзая, усаживался на диване, она появилась в двери квартиры
с маленьким пакетом продуктов.
— Ола (прим.: «Привет» на испанском), — произносит она, сияя. – У нас
закончилась еда, а я была голоооооодна.
Она швыряет сумку на кухонный островок и подходит, чтобы поцеловать меня.
Судя по всему, она в хорошем настроении. Я ужасно чувствую себя из-за того, что мне
придется его разрушить.
— Что не так? – спрашивает она, уставившись на меня широко раскрытыми
